Те, кто били, пропустили их в подъезд и один за другим выскочили н
а
улицу. Соседи прошли мимо Ивлева, ничего не заметив.
Он полежал немного и поднялся. В лифте погляделся в зеркало. На лице ни
единого синяка. Ныли живот, спина. Он ощупал себя: хорошо еще, не поломали

рук и ног, и череп цел.
Домой он пробрался тихо, медленно снял плащ, долго мылся холодной
водой, потом тихо пришел на кухню и молча сел за стол. Тоня быстренько стал
а
его кормить, ни о чем не спрашивая. Он поел, поцеловал ее походя в щеку,
ушел в комнату и вернулся.
-- Тонь! Кто все перевернул вверх дном?
-- Ты сам! -- она положила нож, которым резала лук, и с тревогой
смотрела на него. -- Кто ж еще?
-- Я?! -- переспросил он с недоумением.
-- Разве не ты что-то выбрасывал? -- Тоня указала пальцем на пол возле
мусопровода, где она еще не успела убрать.
Вячеслав опустился на колено. Каждое движение причиняло боль. Он взял с

пола обрывок. Это оказался остаток одной из его неопубликованных статей.

-- Какая сволочь все трогала?
-- Когда я вошла, мне показалось...
-- Выходит, что не понадобилось, просто рвали и сбрасывали в
мусоропровод? Я иду в милицию!
Дежурный лейтенант в милиции к сообщению отнесся вяло, ничего не
записал. Спросил фамилию и место работы.
-- Ладно, будем искать.
-- А на месте никто не осмотрит?
-- Чего смотреть? И так ясно -- обокрали. Я же сказал: будем искать. А
чего украли?
-- Украли?.. Учебник французского языка... Они меня избили, лейтенант!
-- Вообще, я тебе так скажу, -- лейтенант смотрел на Ивлева с иронией,
но не без сочувствия. -- Не лезь ты в это дело! Их разве поймаешь?..
Тоня еще возилась на кухне. Он сел на табурет посреди кухни,
бессмысленно перебирая валяющиеся на полу клочки с заметками, чернови
ки.
Антонина опустилась возле него на колени.
-- Ты брала блокнот с телефонами?
-- Не трогала...
-- Тогда ясно что еще украли. Ведь у Макса Закаморного есть белые
стихи. Он раз сто их читал:

Телефоны друзей не записывайте!
Лучше так их запоминайте.
Таковы условия времени
И простой человеческой порядочности...

_65. МАШИНКА_

Светлозерская вернулась из редакции около десяти. Возле приоткрытог
о
окна Инна остановилась, опустила длинную молнию, сняла платье, лифчик и

вздохнула. Она знала, что с улицы все видно, но это ее не тревожило.
Весенний воздух приятно защекотал в ноздрях. Инна блаженно потянулась
,
глянула себе под мышки и надумала сразу побрить волосы, пока не забыла. Он
а
взяла бритву, когда раздался звонок.
Прикрывая рукой груди, она отворила -- на пороге стоял Ивлев.
-- Славочка? Заходи! Извини, я не совсем одета.
-- Я вижу, -- Слава поставил портфель у двери. -- Так даже красивее...
Ты прости, Инка, что я так поздно. Давай рукопись!
-- Так я же не кончила!
-- Сколько успела, неважно. И... давай свою машинку.
-- Зачем?
-- А я привез новую, лучше твоей...
-- То есть?!
-- Не будь глупенькой, Светлозерская. За мной следят. Хочешь, чтобы
тебя попутали?
-- Меня? А меня за что?
-- За то, что мне печатала, дуреха!
Она присвистнула.
-- Да ты проходи, Славочка. Снимай плащ...
Хозяйка возилась на кухне, в комнату не заходила, слышала, что к Инне
кто-то пришел.
-- Что это? -- спросил Ивлев.
По руке у нее текла тонюсенькая струйка крови.
-- Чепуха! Я бритвой порезалась. Хочешь слизать?
Ивлев взял ее за плечи, поцеловал, собрав языком кровь.
-- Спасибо, -- сказала она. -- Ты безопасной бритвой -- умеешь? Тогда
побрей мне подмышки.
Она подняла обе руки и поворачивалась, пока он это делал.
-- Мужчина -- совсем другое дело. Он все умеет. А трусики мои тебе
нравятся?
-- Очень!
-- Это итальянские. Правда, состарились, но лучше наших-то! Вот эти
завязочки спереди развязываются.
-- Закройся, Инка!
-- Пожалуйста, -- она не обиделась. -- Тебе же лучше хотела. Я все
равно Надьке уже сказала, что мы с тобой спали...
-- Зачем, глупая?
-- А у меня примета: если совру, что с кем-нибудь спала, после
обязательно лягу. Ложь сбывается! Примета такая, понимаешь?
-- Понятно! -- он положил бритву. -- А хозяйка -- она как?
-- А она, когда ко мне мужчина приходит, на кухне сидит. Я ведь ей за
это плачу.
-- За что?
-- За каждого мужчину. Так что она довольна, если больше приходят.
Скупая, сволочь: подслушивает, сколько кусков бумаги в уборной отрываешь
.
Поставив зеркало на стол напротив него, Инна начала навертывать прядк
и
волос на бигуди. Голову она покрыла цветастой косынкой.
-- Жарища-то! Ты на меня не смотри... В бигудях я некрасивая. Я вообще,
Славочка, старею, и мне пора делать карьеру, как всем.
-- Зачем?
-- Затем, что такие, как ты, уже просто сидят со мной.
-- Это я старый, Инка. Простой советский импотент. Всех по мне не
меряй...
-- Считаешь, у меня красота еще осталась?
-- Все на месте, Светлозерская. За тебя я не беспокоюсь.
-- Ягубов сегодня тоже сказал, что у меня все в порядке. Правда, он
имел в виду анкету. Сказал, даст мне рекомендацию в КПСС.
-- Ну?
-- Я же сказала -- делаю карьеру. Он обещал сделать меня завмашбюро.
-- Ого!
-- Конечно, он даст мне рекомендацию, чтобы я как член партии молчала,
что он хочет со мной переспать. Но мне-то не все ли равно?
-- Зря, Светлозерская...
-- Зря? А вы все?
-- Я вступал, когда верил. А сейчас вступают только дураки и
карьеристы.
-- Правильно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200