Ответсекретарь сдвинул в сторону неразобранные материалы, вытащил ном
ерной
телефонный справочник для служебного пользования и быстро листал его.

Взгляд Полищука уперся в Харданкина, с которым он вместе работал в ЦК
комсомола. Тот хотел быстро расти, радовался благам, которые можно получ
ить,
но на горло товарищам не наступал. Когда ему предложили перейти в органы,
он
основательно выяснил условия и согласился. Соединившись, Лев спросил со
вета.
Так и так, умный парень, жаль...
-- А мы дураками не занимаемся, -- серьезно ответил Харданкин. -- Для
этого есть милиция.
Спросив фамилию, он обещал навести справку. Просил позвонить дня через

три. Вошедшему Таврову Полищук, разведя руки, объяснил, что пытается хот
ь
что-нибудь выяснить.
-- Это шутки Ягубова, -- сказал Лев. -- Он ведь и на меня катит баллон.
Макарцев вернется -- отменит приказ.
-- Шутки бывают разные, -- посопев, философски заметил Яков Маркович.
-- Тут Ягубов вызывает меня и спрашивает: "Почему вы сами придумываете
почины? Ведь это искусственно. Почины-то народные! Их надо не сочинять, а

брать из жизни". "Это мысль! -- говорю я ему. -- Увидите -- берите!" С тех
пор он о починах молчит...
-- Дубина! -- процедил Полищук.
-- Вовсе нет! -- возразил Яков Маркович. -- Посмотри сегодня первую
полосу. Почин рабочих завода "Пламя революции" -- сэкономить столько стали
,
что ее хватит на статую Ленина высотой 25 метров. В действительности стал
ь
пойдет на новые танки, но это уже деталь. Подпись автора статьи,
небезызвестного Я.Таврова, Степан Трофимыч вечером вычеркнули и напис
али
Я.Сидоров. "Почему?" -- спрашиваю. "Одни и те же фамилии утомляют читателя,
-- объясняет мне Ягубов. -- К тому же фамилия Тавров напоминает о временах,
давно осужденных партией и забытых. Возьмите себе, Яков Маркович, новый

псевдоним". -- "Пожалуйста! Буду подписываться Раппопорт..." -- "Неуместный
юмор, -- говорит. -- Подписывайтесь Иванов или Петров -- мало ли на свете
фамилий?" Я думаю, Лева, это сигнал...
-- Сигнал?
-- Ну да! Раньше нашего брата печатали, если он подписывался русской
фамилией. Сейчас спрашивают: а как его настоящая фамилия? И -- не печатают!

Так что Ягубов, как я себе понимаю, стрелка барометра. А пружинка...
-- Но Ивлев-то! Без партбюро, без редколлегии...
-- Да, немножечко поторопились. А где же Ивлев?..
Выйдя из редакции, Вячеслав пошел медленно, ощущая как припекает
солнце. Он расстегнул плащ, потом снял его и повесил на руку. Он попытался

сосредоточиться, решить куда идти и как жить дальше. Мысли бежали по круг
у,
натыкались одна на другую, переступали друг через друга и таяли, возможн
о,
от жары. Ивлев решил, что пойдет домой пешком, сядет за стол и уж там
сосредоточится. И начнет новую жизнь. Обязательно новую. Еще не ясно, каку
ю,
но ясно, что не такую, как была. Это хорошо, что газета его отторгла от
себя. Трясина засасывала, а разорвать -- своей воли не хватило. "Писать в
газету, -- вспомнил он слова Якова Марковича, -- все равно, что испражняться

в море".
В центре на площадях и у гостиниц было полно интуристовских автобусов.

Иностранцы держали кинокамеры. Они улыбались прохожим, и Ивлев замедли
л
шаги, пытаясь уловить обрывки незнакомого говора. Он шел мимо своего
университета по проспекту Маркса. Тут народу было поменьше. Компания

молчаливых молодых людей догнала его. Когда они поравнялись, Ивлева
неожиданно прижали к ограде.
-- Только тихо, -- произнес голос над самым его ухом. -- Пройдите в
машину!
Правую руку ему вывернули, и он застонал от боли. Он напрягся,
сопротивляясь этой нелепости, грубости, принуждению.
-- Пустите! -- он рванулся и действительно вырвался на миг, но тут же
его схватили с обеих сторон.
-- Ах ты, паскуда!
-- Люди! -- что было сил крикнул Ивлев, и иностранцы, сначала не
замечавшие драки, стали приглядываться. -- Люди! Меня арестовывают, как пр
и
культе! Я не виноват! За что? Смотрите, это КГБ!
Он сразу ощутил, что ведет себя глупо, но последние слова спасли его.
Они разбежались, сделали вид, что непричастны. Машина отъехала. Вячесла
в
постоял, отряхнул от желтого мела рукав, которым его придавили к ограде,
и
побрел дальше. Теперь мысли его перестали быть вялыми и завертелись
хороводом. Надо немедленно исчезнуть, уехать, спрятаться... Куда? Домой --
нельзя. К приятелям -- тем более.
В напряженной растерянности Ивлев прошагал еще полквартала. Он решил

перебежать на другую сторону и сесть в такси. Удрать, пока он ничего не
придумал, удрать, чтобы потеряли его из виду. Он спустился в подземный
переход и побежал по нему.
Маркиз де Кюстин появился перед Ивлевым ниоткуда и распахнул руки,
готовый принять его в свои объятья. Чтобы не оказаться сбитым с ног, марки
зу
пришлось прислониться к грязной кафельной стенке между двумя книжным
и
лотками. На мгновенье Вячеслав приостановился. Растерянные глаза его

запечатлели странного человека, похожего на состарившегося мушкетера
или
актера, вышедшего в реквизите из какой-то старой пьесы. Они посмотрели др
уг
другу в глаза; мгновение то останется в памяти, и Ивлев будет долго потом

ломать голову, пытаясь понять, где он раньше встречался с этим человеком,
но
так и не вспомнит.
Он побежал дальше по переходу, а Кюстин, придерживая шпагу, устремился

за ним. Немногочисленные прохожие расступались и оглядывались, другие
не
обращали на них внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200