Некоторые читатели угрожали, что из-за ошибки в
хоккейном счете перестанут выписывать "Трудовую правду". Это было неопа
сно:
тираж газеты был установлен сверху и зависел от бумаги, покупаемой в
Финляндии. Уменьшение подписки увеличивало розничную продажу, и тольк
о.
Однако за ошибки по головке не гладили. В подписанной полосе Ягубов попр
осил
портрет обрубить так, чтобы Ленин смотрел вдаль, а не вниз. Верстальщик

обрубил цинк, но отсек часть ленинского затылка, и Ягубов ездил объяснят
ься
в ЦК. Верстальщика уволили, дежурные получили выговора.
Приказы Ягубова о выговорах Кашин вывешивал на видном месте, однако чт
о
ни день проскакивали новые ошибки. Очередная "свежая голова", зачитавшис
ь
рукописью в кабинете Макарцева, небрежно просматривала полосы. Хорошо
еще,
Бог миловал от крупных идеологических ляпов -- тут звонков читателей не б
ыло
бы, но от звонка сверху не поздоровилось бы всем.
Яков Маркович пыхтел над материалами по субботнику. Каждый день шли в

номер статьи, информация. Ягубов требовал широты охвата и, что раздражал
о
Таврова больше всего, творческого подхода. Поэтому, когда Анна Семеновн
а
вошла к Раппопорту, он сам спросил:
-- Опять к Ягубову? Вы думаете, он мне не надоел?
-- У вас внутренний телефон все время занят. Может, неисправен?
-- Исправен! -- пробурчал Раппопорт, вставая.
В действительности он вытаскивал один проводок от этого телефона из

розетки, предполагая, что Ягубов или кто-то другой слушает, что происходи
т в
отделах. Следом за Локотковой, бесцеремонно разглядывая ее ноги и то, чт
о
находится выше, Тавров побрел к замредактора. На лестнице он не удержалс
я и
слегка погладил Анну Семеновну по симпатично выступающей сзади части т
ела.
-- Что это вы, Яков Маркыч? -- строго спросила она.
-- Ox, Анечка... Воспоминания молодости...
Локоткова хихикнула, но для порядка назидательно произнесла:
Ягубов расхаживал по кабинету, преисполненный возбуждения. Увидев в

дверях Таврова, радостно улыбнулся.
-- Входите, входите, Раппопорт, -- потирая руки, сказал он. -- Для вас
у меня новость.
Ругать не будет, мгновенно сообразил Яков Маркович. А с чего же он так
радуется?
-- Звонили сверху по поводу субботника?
-- Уже знаете? И знаете, кто звонил?
Раппопорт мог бы, конечно, догадаться и об этом (велика мудрость!), но
Ягубов не дал ему времени подумать.
-- Только что звонил по ВЧ товарищ Хомутилов. Он просил передать, что
его шефу доложили о нашем почине, а он сообщил... вы сами понимаете кому, --
Ягубов сделал внушительную паузу. -- И оттуда приказано поздравить колле
ктив
редакции. Большая честь! Мы на правильном пути: Политбюро на днях решит

сделать субботник всесоюзным.
-- Я рад за вас, -- Яков Маркович с шумом выпустил воздух через нос.
Ягубов не обратил внимания на его последнее слово.
-- Все это большая честь, но и ко многому нас обязывает. Тираж газеты
-- девять миллионов, нас читает вся страна!
-- А конкретнее? -- перебил Тавров.
-- Конкретнее? Давайте трудиться так, чтобы оправдать доверие.
-- Мой субботник уже идет.
-- Вот именно! -- подхватил Ягубов. -- Это вы хорошо сказали. Член
Политбюро (пока не сказали кто) лично выступит у нас в газете со статьей п
о
поводу субботника, и статью подготовите вы.
-- Вот это уже конкретнее, -- похвалил Тавров.
Ягубов подождал, пока Раппопорт осмыслит свою ответственность, подоше
л
к столу и взял гранки.
-- Да, чтобы не забыть! Насчет юбилея Парижской коммуны... Подправьте
гранки, пожалуйста. Не надо никаких баррикад, поменьше о восстании и толп
ах
народа на улицах. Ведь все это имеет чисто исторический интерес. И добавь
те
о новой сильной власти, которая была необходима. Ясно?
Раппопорт молча забрал из рук Степана Трофимовича статью и сразу, не
заходя к себе, отправился в справочную библиотеку. Там сидел Ивлев.
-- Клюнули?! -- воскликнул Ивлев и перешел на шепот. -- Им просто
нечего делать. Разобраться в политике или экономике образование не
позволяет. А субботник -- тут они при деле. Но потомки... Потомки будут вас
презирать, Тавров, за эту подлость.
-- Потомкам, поскольку вы моложе и у вас есть шанс с ними встретиться,
передайте, что в статьях членов Политбюро я использовал только нацистс
кую
терминологию: "борьба за наши идеалы", "великая победа" и прочая. Пустячок,

а приятно.
-- Вот они где! -- раздался крик на весь читальный зал.
В дверях красовалась борода Максима Петровича.
-- Тише, Макс, -- урезонил его Тавров, -- что за оргия?
-- Оргия впереди.
-- Уже знаешь?
-- "День тот был пятница, и настала суббота". Евангелие от Луки. С вас
причитается...
-- Но ты же не пьешь, завязал.
-- Я бросил не пить. Пошли!
Закаморный, Раппопорт и Ивлев гуськом вылезли из двери библиотеки и
направились в отдел коммунистического воспитания. Яков Маркович изну
три
повернул ключ, чтобы не ломились посторонние, и тут же на столе оказалас
ь
бутылка водки, извлеченная Максимом из кармана потрепанного пальто.
-- Какая оперативность! -- восхитился Раппопорт. -- Ну-с, распределим
обязанности: я разливаю, вы -- пьете.
Он выплеснул остатки чая из одного стакана под стол, взял с подоконника

еще стакан и наполнил оба.
-- Налейте и себе глоток, Яков Маркыч, -- попросил Вячеслав.
Тавров посмотрел на часы.
-- Как говорил мой друг Миша Светлов, от без пяти четыре до четырех я
не пью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200