облокотиться одной рукой о сте
ну,
в другой держать сигарету и приближаться полуоткрытыми губами к лицу

собеседника так близко, будто все начнется прямо сейчас. Дверь машбюро т
о и
дело хлопала, сотрудники отделов забирали материалы, оставленные с вече
ра, а
в углу было тихо и темно.
-- Куда дела Сашку? Не темни!
-- С чего ты взял?
-- Неважно. Его мать звонила, сходит с ума.
-- Ой, Славачка! Не говори! -- заокала Светлозерская. -- Ей-Богу, ума
не приложу!
-- Прошлую ночь он был у тебя?
-- Нет! Обещал приехать, это точно. Друг из Тбилиси очутился. Я ждала
до часу, все к шагам за окном прислушивалась. Он любит приходить, когда я

уже в постели, так что я заранее ложусь. Ждала, ждала, а утром просыпаюсь --
одна... Я с тобой абсолютно откровенна, как ни с кем...
-- У тебя с ним что -- серьезно?
-- Уж куда! Он сам говорил: "Ты мне идеально подходишь в смысле секса.
Но жениться мамаша не разрешит". Да мне и не надо! Главное, он работает --
криком кричу. Синяки по две недели не сходят. Вот это мужик!
Она двумя руками повернула лифчик, съехавший от того, что она слишком
эмоционально объясняла руками Ивлеву.
-- Ладно, Инка, -- Вячеслав погладил ее по плечу. -- Найдем твоего
грузина. Иди, стучи...
-- Я не стучу, а печатаю. Ну-ка, закрой меня от коридора, чулок
подтяну.
-- Сама, или помочь?
-- Все вы такие! -- она надула губы. -- Сперва дай застегнуть, а после
расстегнуть. Топай!
Стол был забросан нечитаными письмами и старыми блокнотами. Ивлев
придвинул к себе телефон, взгромоздил на него телефонную книгу и стал

думать, где ее открыть. Поколебавшись, он начал с моргов.
В тех пяти, где Какабадзе мог по случайности оказаться, среди
опознанных трупов он не значился. К неопознанным можно будет вернуться,
если
другие ходы не дадут результатов. Если Сашка был жив, задача облегчалась.

Вячеславу пришло в голову, что Какабадзе рванул в свой Тбилиси, сидит с

друзьями и потягивает "Изабеллу". Но он тут же отказался от такой версии. О
б
этом знал бы тбилисский друг или мать. Можно сразу позвонить дежурному

милиции города, но там разговор записали бы на пленку, а Ивлев не хотел
преждевременно поднимать шума, чтобы не повредить Саше. С телефонной тру
бкой
в руках он прогулялся по приемным покоям скорой помощи. Нет, такого не
доставляли. По госавтоинспекции дорожного происшествия с участием так
ого-то
не было. Впереди маячил тупик, когда затрещал телефон.
-- Вячеслав Сергеич, -- услышал он официальный тембр Раппопорта. --
Зайдите не мешкая ко мне...
Тавров расхаживал по комнате, размахивая руками, что было признаком
крайнего возбуждения. На краешке стула сидела миниатюрная старушка ле
т
восьмидесяти. Лицо -- сморщенный кулачок с глазами-бусинками. Она
часто-часто моргала, загипнотизированно поворачивая голову следом з
а
бродящим взад-вперед Яковом Марковичем.
-- Садитесь, Ивлев, -- Раппопорт сделал широкий жест рукой.
-- Степанида Никитична, не могли бы вы повторить?
-- Сначала?
-- А что? Этот наш сотрудник тоже обязан послушать.
И, обратившись к Ивлеву, Тавров прибавил:
-- Степанида Никитична -- постоянная подписчица нашей газеты, бывшая
учительница, любит искусство, в частности музыку и живопись. Она давно н
а
пенсии, общественница ЖЭКа. Кроме того, она человек с принципами.
-- Ах, не в этом дело, Яков Маркыч! А в том, что я живу на втором
этаже.
-- Запомните, Ивлев, на втором!
-- А на первом, подо мной, милиция. Точнее, как я выяснила, КПЗ... Я
живу одна, у меня всегда тихо. Телевизор я пре-зи-раю! И ночью из-за
бессонницы слышу каждый шорох. Я слышу, как внизу отпирают и запирают две
ри,
что кричат. И удары, когда в КПЗ бьют кого-то, тоже замечательно слышу.
Между прочим, они бьют каждую ночь, но обычно пьяных, хулиганов и тому
подобную публику. У них там такой педагогический метод. А позапрошлой но
чью
я приняла две таблетки димедрола и уснула, потому что ездила к своей сест
ре
в Загорск и очень устала. Но среди ночи проснулась: удары были такие, что

дом вздрагивал.
-- Внимание, Ивлев! -- вставил Раппопорт.
-- Человек, которого били, пытался объяснить, что его фамилия Какабадзе
и что он из "Трудовой правды". Естественно, я не поверила, что может
хулиганить человек, облеченный столь высоким общественным положением.
Что-то
тут не так! Я встала, пошла к телефону, позвонила 02 -- в милицию и сказала
дежурному по городу, что у меня терпение иссякло. Где это видано, чтобы в

советской милиции пытали человека? А на что тогда вышестоящие органы? Я

сказала, что если они не примут мер, завтра добьюсь приема у министра МВД.

-- И помогло? -- спросил Ивлев, до этого молчавший.
-- Представьте, помогло! -- гордо сказала Степанида Никитична. -- Минут
через пятнадцать приехал автобус с автоматчиками, и они ворвались в мили
цию.
Я у окна стояла, видела. Что уж они там делали, не знаю, только внизу стало
тихо. А немного спустя вывели несколько милиционеров в наручниках и увез
ли.
-- Теперь, Степанида Никитична, -- оборвал ее Раппопорт, -- расскажите
главное.
-- Главное, что я после заснула. А утром проснулась оттого, что мне в
дверь звонили. Вошел молодой человек, очень элегантный, в красивой форме,
я
даже сперва подумала, генерал. Но представился он майором милиции. Очен
ь
воспитанный молодой человек, лет пятидесяти, не больше. Вошел в комнату,

ноги предварительно вытер и, представьте, даже фуражку снял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200