Город окружен ужасающей
неразберихой лачуг и хибарок, бесформенной гурьбой домишек неизвестн
ого
назначения, безымянными пустырями, заваленными всевозможными отброса
ми --
омерзительным мусором, накопившимся за сто лет жизни беспорядочного
и
грязного от природы населения.
Русские заимствовали науку и искусство извне. Они не лишены природног
о
ума, но ум у них подражательный. Все православные церкви похожи одна на

другую. Живопись неизменно византийского стиля, то есть неестественна
я,
безжизненная и поэтому однообразная. Не люблю я искусства в России.
Коллекцию Эрмитажа особенно портит большое количество посредственн
ых
полотен. Собирая галерею Эрмитажа, гнались за громкими именами, но подли
нных
произведений больших мастеров немного, подделок гораздо больше.
Самый воздух этой страны враждебен искусству. Все, что в других странах

возникает и развивается совершенно естественно, здесь удается только
в
теплице.
Презрение к тому, чего они не знают, кажется мне доминирующей чертой
русского национального характера. Их быстрый и пренебрежительный взг
ляд
равнодушно скользит по всему, что столетиями создавал человеческий ге
ний.
Они считают себя выше всего на свете, потому что все презирают. Их похвал
ы
звучат, как оскорбления. Вместо того чтобы постараться понять, русские

предпочитают насмехаться. Ирония выскочки может стать уделом целого на
рода.
Влияние татар пережило свергнутое иго. Разве вы прогнали их для того, что
бы
им подражать? Недалеко вы уйдете вперед, если будете хулить все, вам
непонятное.

Игорь Иванович остановился. Он снял очки и надавил двумя пальцами на
веки, чтобы дать глазам отдохнуть. Кюстин, казалось, дремавший в кресле,

молча посмотрел на него.
-- Какая разница, -- не обращаясь к нему, вслух сказал Макарцев, --
сейчас это написано или в 1839? Это наблюдательно подмечено!
-- Вы находите? -- удовлетворенно заметил маркиз.
-- Да, черт побери! Если быть с вами откровенным, то все эти мерзости у
нас есть! Это все давно пора менять. Чего мы боимся? Почему не хотим ничего

слушать?
-- В самом деле, почему? -- спросил Кюстин и захохотал.
-- Не вижу ничего смешного, -- сухо отреагировал Макарцев и продолжил
чтение.

Народ топит свою тоску в молчаливом пьянстве, высшие классы -- в шумном
разгуле. Этому народу не хватает одного очень существенного душевног
о
качества -- способности любить.
Путешественник с величайшими усилиями различает на каждом шагу две

нации, борющиеся друг с другом: одна из этих наций -- Россия, какова она
есть на самом деле, другая -- Россия, какою ее хотели бы показать Европе.
Наилучшей репутацией пользуются те путешественники, которые легче др
угих
поддаются обману. Всюду и везде мною ощущается прикрытая лицемерная

жестокость, худшая, чем во времена татарского ига: современная Россия

гораздо ближе к нему, чем нас хотят уверить. Везде говорят на языке
просветительной философии XVIII века, и везде я вижу самый невероятный гнет.

Мне говорят: "Конечно, мы хотели бы обойтись без произвола, мы были бы тогд
а
богаче и сильнее. Но, увы, мы имеем дело с азиатским народом". И в то же
время говорящие думают: "Конечно, хорошо было бы избавиться от необходим
ости
говорить о либерализме и филантропии, мы стали бы счастливее и сильнее, н
о,
увы, нам приходится иметь дело с Европой".
Все сводится здесь к одному-единственному чувству -- страху.
Что представляет собой эта толпа, именуемая народом? Не обманывайте
себя напрасно: это -- рабы рабов. Человек в России не знает ни возвышенных

наслаждений культурной жизни, ни полной и грубой свободы дикаря, ни
независимости и безответственности варваров. Тягостное чувство, не

покидающее меня с тех пор, как я живу в России, усиливается оттого, что все

говорит мне о природных способностях угнетенного народа. Мысль о том, че
го
бы он достиг, если бы был свободен, приводит меня в бешенство.
Если пробежать глазами одни заголовки -- все покажется прекрасным. Но
берегитесь заглянуть дальше названий глав. Откройте книгу, и вы убедите
сь,
что в ней ничего нет: все главы лишь обозначены, но их еще нужно написать.

Сколько лесов являются болотами, где не найти ни вязанки хвороста. Сколь
ко
полков в отдаленных местностях, где не найти ни единого солдата! Скольк
о
городов и дорог существует в проекте! Да и вся нация, в сущности, -- не что
иное, как афиша, расклеенная по Европе, обманутой дипломатической фикцие
й.
Политические суеверия составляют душу этого общества. Самодержец,
совершенно безответственный с политической точки зрения, отвечает за в
се. До
сих пор я думал, что истина необходима человеку, как воздух, как солнце.
Путешествие по России меня в этом разубеждает. Лгать здесь -- значит
охранять, говорить правду -- значит потрясать основы.
-- Смотрите, не проговоритесь! -- неизбежный припев в устах русского
или акклиматизировавшегося иностранца.
Русский народ -- нация немых. Русский получает на своем веку не меньше
побоев, чем делает поклонов. И те, и другие применяются здесь равномерно
в
качестве методов социального воспитания народа. Дрожат до того, что скры
вают
страх под маской спокойствия, любезного угнетателю и удобного для
угнетенного. Тиранам нравится, когда кругом улыбаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200