Гагарин договорил раньше и поглядел на
президиум. В зале захлопали.
Первый секретарь ЦК ВЛКСМ Тяжельников лично вышел в кулуары, чтобы
выяснить в чем дело. Он остановился возле Раппопорта, бубнившего что-то

машинистке, и с интересом наблюдал за процессом.
-- Запарка? -- спросил Тяжельников.
-- Не мешайте, -- отогнал его Яков Маркович. -- Идите в президиум!..
-- Хорошо, хорошо! -- смутился тот и вернулся обратно.
Зал продолжал хлопать до тех пор, пока дежурный не принес Гагарину
вторую страницу. "Сейчас, когда наша партия и весь советский народ..." Зал,
так сказать, затаил дыхание. Раппопорт в это время лихорадочно диктова
л
третью. "Вы сегодня, наверное, прослушали много интересного и полезного, н
о
устали. Поэтому разрешите мне быть кратким... Желаю вам..."
После заседания, бурча под нос ругательства, он собирал в портфель
копии продиктованных выступлений (они пригодятся для ИКРЫ). У злости ег
о
была причина. Распоряжением сверху буфеты и киоски с дефицитными вещам
и на
совещаниях закрыли, поскольку никто не хотел сидеть в зале, а все толпили
сь
у прилавков. На дефицит участникам стали выдавать талоны для получени
я
товаров после митинга. Тавров участником совещаний не был, и талоны ему н
е
полагались.
Мимо него прошел Гагарин, остановился, вернулся.
-- Это ты писал мне выступление?
-- Ну, я.
-- Главное, хорошо, когда коротко. Раз-два -- и уже аплодисменты.
-- Будет коротко, когда в буфете ни хера! -- Яков Маркович думал о
своем.
-- Да ну?! Пойдем-ка со мной!
Гагарин провел и усадил Раппопорта рядом с собой за банкетный стол. И
сам налил ему по первой. Вокруг восседал весь бывший президиум. Тосты
произносили по субординации. Раппопорт со всеми чокался и вставал, когда
все
вставали, но сам не пил. Желудок его был в лагерях доведен до отчаянного

состояния. Если бы не Ася, которая каждое утро варила ему отвар из овсяно
й
каши и на ночь жидкий кисель, Яков Маркович со своей блуждающей язвой
желудка, холециститом, вечными запорами и таким геморроем, который не да
й
Бог во сне увидеть, не вылезал бы из больниц.
-- А чтобы у нас лечиться, -- говаривал он, -- это надо иметь железное
здоровье.
Многие цитируют теперь эту мудрость, не зная, что автор ее не кто иной,
как сам Тавров. К счастью, все за длинным столом, обильно уставленным
вкусной снедью, пили хорошо, и на Величайшего Трезвенника нашей эпохи ни
кто
не обращал внимания. Стараясь по мере возможности избегать острого, он м
ог
всласть поесть дефицитных продуктов, которых не завезли в буфет. Но у
космонавта, прошедшего специальный отбор и предполетную подготовку, г
лаз
оказался острее, чем Яков Маркович предполагал.
-- Ты что же -- не пьешь? -- спросил Гагарин, обняв его за плечи. --
Сейчас выпьешь до дна. Установка сверху, понял?
Он встал, случайно икнул, рукой успокоив говорящих, произнес:
-- Товарищи! Разрешите предложить тост за самого скромного человека,
сидящего за нашим столом. Мы его не знаем, а он нас знает: он всем нам писал

выступления. Это... Как тебя?
-- Тавров, -- буркнул Раппопорт.
-- За нашего товарища Таврова! Ура!
-- Без бумажки можешь? -- удивился Яков Маркович.
-- А ты что думал? Может, я прикидываюсь. Ну, пей, как договорились, до
дна!..
В тот вечер, благодаря Гагарину, Якову Марковичу стало легко и весело.
Как правильно делают люди, что пьют! А то дожил до абсолютной седины, и это

счастье пролетело мимо. Все стали разъезжаться. Персональная машина не ж
дала
только Таврова. Его, поддерживая под руки, вывел на улицу Гагарин. Таксист
ы
сразу его узнали. Машины ринулись вперед, на ходу распахивались дверцы.

Первому же шоферу Гагарин сказал:
-- Слушай, друг! Довези этого космонавта до дому. Он немного перебрал.
Держи-ка вот!..
И Гагарин протянул шоферу смятую пятерку. Сам он тоже был в
послеполетном состоянии.
-- Эх, Тавров, Тавров!.. -- мечтательно произнес он, трижды целуя Якова
Марковича, -- послать бы тебя ко мне на родину, в село Клушино, Гжатского
района, то есть теперь Гагаринского.
-- За что?
-- Из тебя получился бы хороший председатель колхоза: ты не умеешь
пить, но умеешь брать людей за жабры.
-- Хорошо, что ты не Хрущев, Юрочка, а то бы послали!
-- Ну, прощай, Тавров! -- Гагарин снова обнял Раппопорта и поцеловал.
-- Ты меня уважаешь? Вот тебе, друг, на память!
Он сорвал с груди, положил что-то в лапу Раппопорту и сам закрыл его
пальцы. В полутьме Яков Маркович поднес ладонь к глазам.
-- Это же орден Ленина! -- испугался он, ибо уже отсидел один раз за
ордена. -- Ты спятил!
-- Держи, держи! У меня этого хлама в коробках по сто штук каждого. Не
веришь? Приезжай в Звездный городок, пропуск выпишу, покажу... Как куда еду,

толпа обнимает, радуется. После смотрю -- орденов не хватает... Так мне по
решению Верховного Совета наделали фальшивых. Оторвут -- Валька, жена, нов
ые
мелом надраит да навинчивает.
-- А иностранные?
-- И иностранные наделали -- медь да стекляшки. А ты что думал?
Алмазы?.. Ну, бывай!
В этот момент Якову Марковичу не жалко было отдать Гагарину свою
настоящую медаль. Но правительственных наград, которые Раппопорт указы
вал в
анкетах, он не имел: обе медали были отобраны при втором аресте вместе с

фашистскими крестами.
Ася Исааковна услышала странный шорох. Ее муж сидел на ступеньке с
орденом Ленина на груди и скреб ногтями стенку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200