Шамаев оказался на месте, видно, к городскому телефону он не подходил.
Он внимательно выслушал и сказал, что доложит.
Прошлое редактора Макарцева не могло заинтересовать Кегельбанова,

поскольку все было известно. Идеологическую линию и кадровую политику
,
которую вел Макарцев, знали в ЦК. Она кого-то устраивала. Оставалась истор
ия
с его сыном. Об этом Шамаев среди других вопросов кратко доложил Егору

Андроновичу, сославшись на источник информации -- Ягубова.
Кегельбанов неожиданно отставил в сторону стакан чаю с лимоном, отложи
л
бумаги и, к удивлению Шамаева, встревожился. Он вообще не любил, когда его

люди напоминали о себе без вызова. Но тут дело было в другом. Только недавн
о
товарищ с густыми бровями сказал ему про Макарцева, что это наш человек.
И
вдруг один из людей самого Кегельбанова намекает, что Макарцев -- не наш

человек! Похоже, что Ягубов чересчур торопится жить, раз хочет подсказыв
ать,
как поступать. А может быть, у него есть для этого возможности, и с
Макарцевым уже передумано? Если так, то кем?
-- На этот сигнал, -- Егор Андронович снова придвинул стакан и
отхлебнул остывшего чаю, -- пока не будем реагировать. И, между прочим, ты,
Шамаев, выясни, чей еще человек Ягубов...
-- Да вроде...
-- Не вроде, а выясни!
Телефоны Ягубова поставили на контроль. Выйдя в приемную, Ягубов
услышал, что у него в кабинете гудит селектор.
-- Степан Трофимыч, -- говорил Полищук, -- вы, конечно, уже знаете: во
всех тассовках Генерального секретаря вместо "тов." начали называть
"товарищ".
-- Давно пора, -- сказал Ягубов. -- Предупреди, Лев Викторыч,
секретариат, отделы, машбюро, корректорскую, дежурных по номеру, чтобы н
е
вышло оплошки. Перепроверьте все материалы в полосах и цитаты, а также

подписи под снимками. Это -- важнейшее указание!
-- Я так и понял, -- ответил Полищук.


_74. ЗАВТРА ПРАЗДНИК_

С утра 30 апреля Макарцев стал маяться, слоняясь по квартире. Врачи --
перестраховщики, это известно. А редакция в такой день без него не
обойдется. Важно напомнить, чтобы номер не засушили: все-таки праздник,

читатель и посмеяться должен, и отдохнуть. Ягубов значения юмора не
понимает. Главное же -- поздравить коллектив самому. Меня ведь уважают и,

думаю, любят. Стало быть, ждут, когда смогу взять вожжи. Заеду на час. В
конце концов, мне прописаны положительные эмоции! Зине объясню, что сроч
но
вызвали, а потом вернусь и все праздники буду отдыхать.
Из дальнего конца квартиры, когда Зинаида Андреевна была на кухне, он
позвонил Анне Семеновне и просил прислать машину, предупредив, чтобы ни
кому
не говорила. Анечка искренне обрадовалась, он понял. Он приедет сюрпризо
м и
сразу увидит по мельчайшим деталям, как дела в редакции.
Макарцев накапал лекарства из трех бутылочек, расставленных на
тумбочке, положил в карман нитроглицерин и что-то еще, импортное, оделся и
,
пообещав жене, что будет медленно гулять вдоль ограды стадиона "Динамо",

вышел за ворота, дабы лифтерша не заметила, как он садится в машину.
Леша мчался за Макарцевым растерянный. Утром он успел сгонять в свое
Аносино и выяснил, что родителей развели без всякой волокиты, едва Клавд
ия
сказала, что муж ее пьет беспробудно и бьет ее смертным боем. Никанор
поморщился, покряхтел, но признался, и пришлось ему заплатить 35 рублей за

развод. Это, конечно, тоже обидно с его пенсией 12 рублей в месяц. С
оформлением дома, однако, дело осложнилось. Клавдия еще накануне развод
а
пошла в правление колхоза. Там бухгалтер объяснил, что она теперь чужая.
С
полгода уже, как она устроилась работать в цех, где склеивали картонные

коробочки для часов. Платили там до ста тридцати в месяц -- вдвое больше,
чем в колхозе. А теперь цех перевели на баланс часового завода, и из члено
в
сельхозартели Клавдию вычеркнули. Стало быть, бабкиного дома не видать,
как
своих ушей. Разводиться, конечно, не следовало, но старики боялись наруши
ть
указание сына и довели дело до конца.
Сегодня отец распустил нюни, все канючил: "Ты мне скажи, Леха, когда
нам сойтись опять можно? А разрешат?" Ну, Леша поорал на него, хотя что
предпринять, не знал. "Да регистрируйтесь опять, сколько хотите, --
отмахнулся он. -- А может, гульнешь, батя? Чего бы тебе не гульнуть?" Это
отца развеселило. Он стал на эту тему размышлять вслух, и Алексей уехал.

Леша удивился, увидев хозяина, ожидающего на улице. Макарцев улыбался,

медленно усаживаясь в машину, боясь сделать резкое движение.
-- Сигарета для меня есть? -- Игорь Иванович пытливо посмотрел на Лешу
и открыл бардачок.
-- Вам же нельзя теперь...
-- Сам знаю, что нельзя! -- Макарцев захлопнул ящик. -- А поговорить-то
о куреве можно?
-- Отчего не поговорить? -- рассмеялся Двоенинов. -- Куда вас?
-- В редакцию, да быстрей.
-- Само собой! -- Леша уже вырулил на дорогу, огибающую стадион
"Динамо", и в левом пустом ряду помчался к Ленинградскому проспекту. --
Вроде не собирались до праздников... Как сердце-то?
-- Да ну его в пи..! -- Макарцев неожиданно для самого себя
демократично выругался, чего вообще не позволял. -- Лучше о своих делах,
Леша, скажи...
-- У меня что? Вот, Игорь Иваныч, разве это правильно? Я с боевого
самолета прыгал, в гараже на доске почета вишу. А когда нужно бумажку, мне

говорят: герой ты или не герой -- это в точности неизвестно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200