-- Телефон? Нет! Никаких дел! Вам нужны положительные эмоции...
В качестве таковых ему разрешили немного читать. Он уговорил сестру
принести из библиотеки "Трудовую правду". Он читал свою газету, как все
читали, утром, а не накануне. Внимательно просмотрел все номера, вышедшие
в
его отсутствие.
-- Нет, ты только подумай, Зина! -- возмущенно сказал он жене, едва она
присела возле него. -- Чем заполнены полосы? Мышиная возня, когда я сотни
раз им твердил: поднимайте значительные вопросы! Не мельтешите!.. Зачем

только я согласился взять Ягубова?
-- Не волнуйся, Гарик, -- успокаивала она его, ласково вынимая из рук
"Трудовую правду". -- Ягубова ведь не ты выбирал. Конечно, ты нашел бы
своего человека... Но скоро выйдешь, и этот Ягубов опять будет выполнять

твои распоряжения.
Ягубов, так сказать, пришел вместе с должностью. Газете дали еще одного

заместителя редактора, и кто-кто, а уж Игорь Иванович не мог не понять, чем

это пахнет. Все замы были двойного подчинения -- ему и ЦК. Ягубов, без
сомнения, предназначался в фигуры тройного подчинения -- еще и КГБ. К чему

этот сверхконтроль? Недоверие, закулисные шашни... Ведь покончили с этим --

и вот опять. Чего-то я не понимаю... Я всегда сам делал газету, можно
сказать вдохновлял людей. А теперь второстепенные работники решают вм
есто
меня и меня же считают старомодным за то, что я приезжаю вечером посмотре
ть
полосы. Это, видите ли, атавизм -- вникать в конкретные дела. Ведь прав был
Ленин, говоря: если что и погубит советскую власть, так это бюрократизм.

Теперь узнаете, каково без меня.
-- Ты позвонила Таврову? -- нетерпеливо спросил он жену. -- Где же он?
-- Конечно, позвонила! Сказал, приедет... Сейчас протру тебе спину.
Надеюсь, я сделаю это аккуратней сестры, хотя тебе, может, и приятней, чтоб
ы
протирала она и хлопала при этом ресницами.
-- Не говори глупостей, Зинуля.
Он прикрыл глаза в полудреме, а Зинаида протерла ему спину до самого
копчика ваткой со спиртом от пролежней. Она опять села, раскрыла "Трудову
ю
правду" и просматривала ее. Иногда она это делала, но только при Игоре
Ивановиче. Думала она о том, как удачно ей удалось сделать дорогой подаро
к
палатной врачихе. На доллары, оставшиеся от последней заграничной поез
дки
мужа, она купила в валютной "Березке" джинсовый костюм и японские часы,
узнав, что у врачихи сын-подросток. Та была очень рада и тут же сообщила,
что ей уже обещали по великому блату новый швейцарский препарат, которо
го
тут, в Кремлевке, днем с огнем не найти, и она его израсходует на Макарцева.

Зинаида Андреевна пообещала ей японский зонтик и заодно спросила разме
р ее
обуви, после чего они расстались довольные друг другом. Мужу, разумеется
,
рассказывать это было ни к чему.
Хорошенькая сестра приоткрыла дверь и тихо произнесла:
-- К вам гость, Игорь Иваныч. Можно пропустить?
-- Давайте, давайте, -- сказал он.
Сестре этой Зинаида недавно подарила флакон французских духов. Вопрос
,
только что заданный сестрой, Макарцеву понравился, и глаза у него
заблестели. Сами давали разрешение медперсоналу пропускать к себе те

больные, у кого дело шло на поправку, кто снова становился ответственны
м
работником. В палату медленно и неуклюже вошел Яков Маркович, придержив
ая
белый халат у шеи рукой, более волосатой, чем его голова. Он замахал руками
,
затопал на месте, брызгая слюной.
-- Макарцев, Макарцев! Ты с кем-нибудь свою болезнь согласовал? Ведь по
всем данным в больницу должен был загрохотать я...
-- Почему ты? -- слабо улыбнулся Игорь Иванович.
-- Я в больницу всегда готов, как юный пионер.
-- Не очень ты похож на юного пионера, правда, Зина?
Она вежливо улыбнулась.
-- Я выходил строиться на линейку в другом лагере, вот и выгляжу не
очень свежо. У меня сто болезней, а ты взял мой процент на себя!
-- Будет считаться! Рад тебя видеть, старина. Познакомься, моя супруга.
Зина, это Тавров, ты о нем слышала.
-- Раппопорт, -- представился Тавров.
-- Мы уже знакомы, -- Зинаида Андреевна протянула руку. -- Заочно.
-- Заочно я воспринимаю только партийные постановления. А красивых
женщин, вы знаете, так мало, что их надо посмотреть.
-- Муж не ценит, -- она погладила Игоря Ивановича по голове.
-- Зинуля! -- Макарцев похлопал ее по руке. -- Хватит здесь отсиживать.
Борька придет обедать, а тебя нет. За меня не волнуйся. Мы тут с Яковом
Маркычем чуток потолкуем о газетных делах -- тебе это неинтересно...
Он притянул жену за руку к себе и поцеловал в щеку. Зинаида улыбнулась
Якову Марковичу.
-- Умоляю, недолго. Ты должен меня слушаться. Это я говорю как врач.
-- Ты не врач, Зинуля, а жена ответработника.
Она с показной обидой надула губы и тихо притворила за собой дверь.
-- Что там творится, рассказывай! -- жадно набросился Макарцев на Якова
Марковича, едва жена исчезла за дверью. -- Кстати, я на досуге прочел твою
статью "Писатели -- идеологические бойцы". Дельно, и главное, правильные
обобщения. Чего ты смеешься?
-- Писатели, -- пробурчал Раппопорт, -- бывают двух категорий: те, за
кого пишут, и те, кто пишет за других.
-- Но есть ведь и настоящие писатели?
-- Боюсь, они не бойцы идеологического фронта...
-- Ну их к Богу! -- Макарцев сделал вид, что понял иначе. -- Нам
хватает хлопот с нашими писателями. О них и будем думать...
-- Если так...
-- Вот что, Тавров. Расскажи лучше о субботнике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200