Она написала дочери по дням расписание, собираяс
ь
через неделю проверить. Но у самолета, которым мать возвращалась, отказа
ло
шасси. Надин отец поднял на ноги лучшие медицинские силы, но Алевтина
Петровна скончалась, не придя в сознание. Надя ходила в девятый класс. Оте
ц
всегда много работал, а теперь перестал щадить себя.
По мечте матери, которую Надежда должна была осуществить, ей предстоял
о
поступить в консерваторию или училище Гнесиных. На одноклассников она
все
еще смотрела глазами матери: теряют даром время, не стремятся к цели. Одна
ко
эти качества постепенно наполнялись для Нади очарованием, гуляние по у
лице
без смысла было в сто раз интереснее пассажей. А она четыре часа в день
бренчала на рояле. Материнская воля продолжала руководить Надей после с
мерти
Алевтины Петровны, и Надя подала документы в консерваторию, но на творче
ском
экзамене провалилась. Она попытала счастья в училище Гнесиных, но не выш
ло.
Отец, пользуясь связями, мог бы помочь в другом вузе. А тут отказался.
Надежда вставала поздно, слонялась по квартире целые дни. Стремиться

куда-то ей надоело. Она жила в благополучном мире, в самой передовой стран
е,
могла на будущий год снова поступать в любой вуз. А сейчас был вакуум. Она

Золушка, гадкий утенок, глядеть на себя в зеркало -- нет противнее занятия.

Она держала дверцу шкафа в своей комнате открытой, чтобы зеркало было

обращено к стене.
Однажды утром Надя, бродя по квартире в поисках источника странного
запаха, заглянула в комнату отца. У него на тумбочке стоял флакон духов с

резким запахом. Рядом на диване лежал цветной журнал. Надежда сразу
разглядела на обложке обнаженную женщину в позе, не оставляющей сомнен
ий в
ее намерении, и двух мужчин, готовых ей помочь это намерение осуществить
.
Надя отшвырнула журнал. У нее закружилась голова, и, не сядь тотчас на
отцовскую кровать, она упала бы без сознания на ковер. Посидев немного,

Сироткина опять взяла в руки журнал и, чтобы проверить закравшееся
подозрение, сразу стала искать у отца такие же. В тумбочке их лежала цела
я
стопа. Вот чем развлекается отец, -- как ему только не стыдно! Мама бы такое

никогда не простила! Принеся стопу журналов к себе, Надя снова забралась
под
одеяло. Сердце у нее трепетало, голова не переставала кружиться, она
дрожала, никак не могла согреться. Вдруг она представила себя на месте эт
ой
женщины, обхваченной волосатыми руками. Ей захотелось крикнуть, но она

заплакала. Надю трясло, журнал дрожал мелкой дрожью, но она перелистывал
а
страницы. Ей восемнадцатый год, а никто даже не целовал ее в губы, не говор
я
уж о поцелуях, которые здесь, в журналах. От одного-единственного такого

поцелуя Надя умрет, не сумеет жить. А вдруг она останется в живых? Это еще

хуже. Ведь она не сможет жить, как раньше.
Надежда перелистывала страницы в каком-то гипнозе. Она заснула,
проспала немного, потом встала и долго разглядывала себя в зеркале по

деталям, будто в первый раз познакомилась сама с собой. Она отнесла журна
лы
к отцу. Голова раскалывалась от боли. Надя прожевала таблетку анальгина
,
потом сварила чашку кофе. Постепенно она успокоилась, но мысли о том, что

она еще не женщина, а жизнь идет, пронзили теперь все остальные ее помыслы
.
Как же она могла оставаться ребенком до взрослости? Она ведь стареет. Над
я
бродила по улицам, не зная зачем, разглядывая мужчин и женщин. Она позвони
ла
школьным подругам, но те были заняты. Впрочем, через день с одной из них,
Катей, Сироткина встретилась, поделившись тревогой. Они пошли в кафе
"Космос" на улице Горького и взяли по мороженому и бокалу шампанского.
-- Ты что, с луны свалилась?
Оказалось, Катя давно все попробовала и не раз. Заговорили о работе.
Катина мать работала корректором в редакции "Трудовой правды".
-- Иди туда. Мама говорила, у них машинистки нужны. Там мужчин полно --
всяких, -- Катя захохотала.
Вечером Надежда сказала отцу, что собирается пойти работать.
-- Зачем тебе это, Надежда?
-- Я хочу быть журналисткой, папа! Я все обдумала. Это мое призвание.
Отец посмотрел на нее внимательно.
-- Но ты же ничего не умеешь!
-- Научусь! У меня пальцы разработаны -- а в газете "Трудовая правда",
я узнала, машинистки нужны. С улицы не возьмут, но если ты...
-- Ладно, попробую...
Заведующему редакцией Кашину позвонили и попросили взять на работу

машинистку без опыта, но грамотную и с хорошей анкетой. Надя быстро
повзрослела от разговоров женщин в машбюро, но оставалась теоретиком.

Легкость отношений оказалась для нее возможной только на словах. В
действительности ей хотелось привязаться к человеку, думать о нем, гово
рить
с ним. За ней ухаживали, хотя продолжали побаиваться ее наивности. А она

думала, что, раз несерьезно, значит, в ней чего-то не хватает. Постепенно ее

перестали называть генеральской дочкой, хотя иногда шофер отца завозил
ее на
машине на работу.
По рекомендации газеты она поступила на вечернее отделение факультет
а
журналистики. Могла бы уйти на дневное, но жалко было расставаться с
редакцией. Ее перевели на должность учетчицы писем, и она стала зарабаты
вать
на десять рублей в месяц больше. Зарплаты хватало на чулки, которые она

рвала каждый день. Она их выбрасывала, тогда как другие отдавали поднима
ть
петли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200