-- Босиком простудишься, -- объяснил он.
-- Думаешь, стекло на столе теплей пола? -- спросила она, поежившись.
Он попытался подложить руки так, чтобы отделить ее от стекла, на
котором она сидела. Из этого ничего не получилось. Тогда он пододвинул

толстую серую папку, лежавшую на столе. На папке Наде сразу стало теплей. О
н
грубо ощупал Сироткину, теперь ему безропотно принадлежащую, притихшу
ю,
ожидающую, и начал действовать. Надя вдруг испуганно подняла глаза:
-- Ой, он смотрит! Я боюсь.
Над столом Макарцева висел портрет чуть улыбающегося Ленина,
увеличенный фотарем Какабадзе по специальной просьбе редактора.
-- Смотри на меня, а не на него, -- предложил Ивлев.
Он схватил из кипы белья Надины трусики, влез на стол и надел их на
верхнюю половину лица вождя.
-- Так хорошо?
-- Да, так лучше...
Он стал целовать ей колени, живот, шею... Она сжалась от боли, стараясь
не застонать, и у него ничего не вышло.
-- Разве ты?.. -- он был этим удивлен.
-- Никогда, -- объяснила она. -- Ты меня презираешь? Только не уходи,
стекло уже согрелось. Мне тепло...
Он снова прикоснулся к Надежде, когда зазвенел звонок. Не поднимаясь,
Надя дотянулась до телефона.
-- Да. Сейчас приду...
Она положила трубку.
-- Жаль, если это не повторится, -- сказала она.
-- А тебе не больно?
-- Больно. Но все равно, жаль...
-- Повторится, -- он усмехнулся. -- Почему же не повторится?
-- Только не сегодня.
-- Не сегодня? -- обиделся он. -- Почему же не сегодня? А когда?
-- Всегда, когда захочешь... Пусти меня! Я замерзла. И потом, я должна
подписать номер...
-- Трусики не забудь!
Владимир Ильич в мерцающем уличном свете подмигнул им, и улыбка застыл
а
на его губах. Сироткина моментально оделась, зажгла лампу, выдвинула сре
дний
ящик, спрятала конверт с серой папкой.
-- Что это?
Надя подумала, говорить ли Ивлеву о папке, и решила не отвлекать его
внимания от себя.
-- От скуки рылась в столе, -- небрежно сказала она. -- Может, тебе
тоже одеться? Или ты решил перевестись на должность Аполлона?
Стоя посреди кабинета, он изучал ее.
-- Я все еще люблю тебя! -- сказал он.
Она подбежала к нему, опустилась на колени и поцеловала.
-- А знаешь, маленький -- он даже симпатичней! Похож на ручку от
унитаза.
-- А меня! -- сказал он. -- Поцелуй меня тоже!
-- Ты тут ни при чем! -- лукаво прошептала она.
В лифте она глянула на себя в зеркало и отшатнулась: кофточка
расстегнута, волосы взлохмачены, на щеках красные пятна, губы опухли от

поцелуев. За те несколько секунд, что лифт опускал ее в печатный цех, она

успела застегнуться, повернуть юбку, чтобы молния оказалась точно сзад
и,
пригладить волосы и сделать пальцами массаж лица, хоть немного уравня
в
румяные пятна и остальную бледноту.
В печатном уже работали все ротации, гул растекся по закоулкам,
лестничные перила, двери, оконные переплеты вибрировали, ноги ощущали ме
лкое
дрожание бетонного пола. Надя оглохла сразу. Гул вращающихся валов
навалился, придавил, лишил рассудка. Между валами со скоростью, которую н
е
способен уловить глаз, выливаясь из-под пола, текла река бумаги. Внезапно
и
мгновенно она заполнялась текстом и фотографиями, резалась, складывала
сь и
уползала наверх, в щель в потолке, готовыми номерами "Трудовой правды".
Восемь немецких ротаций, вывезенных в 45-м из Германии в качестве платы за

победу, вот уже двадцать четвертый год выполняли свою функцию в другой

пропагандистской машине и делали это с аккуратностью, свойственной и
х
создателям. Тридцать тысяч в час, миллионный тираж за четыре часа десят
ь
минут. В четыре сорок утра по графику все должно быть кончено, и в пять
тридцать последние почтовые грузовики покидают двор типографии. Докла
дная о
выполнении графика, подписанная начальником печатного цеха, ежедневн
о к
десяти утра кладется на стол секретарше редактора. Если ночь по графику
,
Анна Семеновна просто подшивает эту бумажку в папку. Если график был сор
ван,
Локоткова красным карандашом подчеркивает виновного и относит на сто
л
редактору.
На сей раз все шло по графику. Тщательно обходя ящики с мусором и
огнетушители, Сироткина дошла до стола мастера цеха. Грузный мастер, оде
тый
в промасленную спецовку, вытер руки тряпкой, смоченной в бензине, и ловк
о
выдернул из-под лапок конвейерной ленты номер газеты. Кончиками пальце
в
Надежда развернула страницы и, разложив их на столе, осторожно придавил
а
край текста мизинцем, чтобы проверить, высохла ли краска. Буквы отпечата
лись
у нее на коже. Надя стала смотреть заголовки, стараясь вникнуть в их смысл
и
попытаться обнаружить (после десятков других людей, которые это делали
весь
день и более тщательно) ошибку, несуразицу, ляп. Она проверила, как
положено, не перевернуты ли вверх ногами клише, соответствуют ли подписи
под
снимками томy, что изображено, одновременно думая о том, подождет ее Ивлев
,
пока она тут копается, или уйдет.
Мастер стоял рядом с Надеждой и, глядя на нее с ухмылкой, ждал. Не
дождавшись, он вынул из ящика бумажный пакет с молоком, зубами оторвал уг
ол
и стал пить, запрокинув голову так, что капли падали на газету. Допив, он
отшвырнул пакет в угол. Сироткина, не спрашивая, вынула у него из нагрудно
го
кармана авторучку, написала мелко "В свет", расписалась и, посмотрев на
мастера, поставила время:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200