Макарцев сидел в кресле, опершись рука
ми о
подлокотники, и глядел вдаль прямо перед собой. Он еще оставался главны
м
редактором "Трудовой правды", руководил, являл собой звено цепи между
газетой и ЦК. Но он уже не был главным редактором: хотя остальное тело еще

функционировало, глаза его застыли, и мозг потух.
-- Куда? -- спросил рослый деревенского склада фельдшер в нечистом
белом халате.
Неся впереди себя чемоданчик, он бесцеремонно раздвигал им людей.
-- Быстро приехали, молодцы! -- похвалил Ягубов, указав рукой
направление.
Фельдшер неторопливо поставил на редакторский стол чемоданчик, откры
л
его, потом взял Макарцева за руку. Рука от подлокотника не отделялась, и

парень рванул ее с усилием. Несколько секунд он слушал пульс, потом взял

редактора с обеих сторон за голову и потряс.
-- Никакой реакции, видите? -- обратился фельдшер к Анне Семеновне.
Та, приложив ладони к горлу, стояла рядом.
-- Укол сделайте! -- приказала она. -- Чтобы продержаться до Кремлевки.
-- А кто это?
-- Кандидат в члены ЦК!
Парень оттянул у Макарцева нижнее веко.
-- Что вы делаете? Ему же больно!
-- Не больно, -- по-деловому сказал фельдшер. -- Ему уже не больно.
Инфаркты были?
-- Был, -- сказала Анечка, -- двадцать шестого февраля.
-- Увезем в морг. На праздники хоронить запрещают. Будет в морге лежать
до конца демонстрации. Помогите положить тело.
Ягубов приказал Кашину помочь. Фельдшер намочил кусок ваты спиртом и

вытер руки, а затем край стола, где стоял чемоданчик. На вате оказалось
немного запекшейся крови, прихваченной спиртом со стола. Это была кров
ь
Нади, оставшаяся от давнишней встречи с Ивлевым. Фельдшер швырнул вату
в
мусорницу.
Зазвонил внутренний телефон, и Ягубов тихонько снял трубку.
-- Волобуев беспокоит, Игорь Иванович. С праздником вас! Ну, и с
выздоровле...
-- Волобуев, -- перебил Степан Трофимович. -- Игоря Ивановича больше
нет.
-- Нет? А я слыхал -- появился... Это вы, Степан Трофимович? Понимаете,
надо снять в материале слова, что демонстранты пойдут по восемь человек
в
ряд. На Западе пишут, якобы мы заранее организуем всенародное ликование
.
Колоннами, и все!
-- Не суетись, Волобуев. Снимем. Сейчас Игорь Иваныч умер.
-- Умер? А газета?
-- Газета? "Трудовая правда" будет выходить, даже если мы все умрем!
Весть о смерти главного редактора облетела отделы и типографию.
Рабочие, увидев, что начальники цехов убежали наверх, вытащили припасенн
ые к
концу дня бутылки и стали пить за упокой макарцевской души, опуская в
стаканы свежие оттиски гранок. Свинцовая краска сокращала жизнь, но уби
вала
запах водки.
Тело Макарцева медленно выносили из коридора на лестницу. За носилкам
и
двигался косяк людей. Вахтер, навалившись плечом, отворил обе створки

парадной двери. Навстречу спешили двое в белых халатах.
-- Остановитесь!
-- Поздно, -- сказал фельдшер, -- реанимировать поздно...
Следом за носилками, на которых покачавалось покрытое простыней тело

Макарцева, процессия из вестибюля вытекла наружу. Накрапывал мелкий до
ждь.
Врачи из Кремлевки и городская "скорая" заспорили, кто повезет труп, и ника
к
не могли договориться. Вдруг откуда-то сверху оглушительно завыла песня:


Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор.
Нам разум дал стальные руки-крылья,
А вместо сердца -- пламенный мотор.

Это вдоль улицы на крышах проверяли репродукторы для завтрашней
демонстрации.


1969-79, Москва.


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200