-- Теперь можно.
-- Здравия желаю! -- Сироткин по-военному вытянулся у двери.
-- Заходи, товарищ Сироткин, -- приветливо произнес Кегельбанов,
безымянным пальцем тронув переносье золотых очков.
Он стоял в углу кабинета, возле телевизора, в ярком свете солнца из
окна, расправляя в вазе красные гвоздики. Егор Андронович вытер платком
руки
и сел за стол.
-- Извини, что заставил ждать. Докладывай, товарищ Сироткин,
внимательно слушаю.
Василий Гордеевич вынул из папочки стенограмму и, нагнувшись, положил

перед Кегельбановым, а сам устроился в кресле сбоку, оказавшись ниже, та
к
что ему приходилось смотреть на председателя снизу вверх.
-- Весна? -- Кегельбанов мотнул головой в сторону окон, и глаза за
очками весело сощурились.
-- Так точно, весна, -- сдержанно пошутил Сироткин.
Кегельбанов вздохнул и стал просматривать текст. В одном месте он, не
отрывая глаз от строки, похлопал ладонью по столу, нащупывая карандаш, вз
ял
его и поставил на полях жирную красную галочку. Вытянув шею, Сироткин пон
ял,
какое место стенограммы привлекло внимание Егора Андроновича, и, вытащ
ив,
уже держал наготове другую бумажку, чтобы по окончании чтения положить
на
стол. Но Кегельбанов не стал читать до конца, спросил:
-- А это?
-- Список тоже готов, -- доложил Сироткин. -- Большая работа проведена,
как было приказано.
Прочитав список, Кегельбанов посмотрел на букет красных гвоздик в
дальнем углу комнаты.
-- Все это так... -- протянул он, думая о разговоре, который состоялся
полчаса назад с человеком, предпочитающим оставаться в тени. -- Значит,
считаешь, что у нас полное единство?
-- Это в каком смысле? -- осторожно уточнил Василий Гордеевич, угадывая
логический подвох, но еще не поняв какой.
-- Я имею в виду диалектическое единство, -- глаза Кегельбанова
смотрели на него, как ему показалось, с насмешкой. -- С одной стороны,
политических преступлений в стране нет. А с другой? С другой -- они успешно

раскрываются, так что ли?
-- Примерно так, -- для виду согласился Сироткин, оценив юмор. -- Но
можно ведь и чуточку иначе подвести базу: преступления успешно раскрыва
ются,
благодаря чему их может не быть.
-- Может не быть. Но -- есть.
Василий Гордеевич был опытным службистом и промолчал, чтобы дать
возможность руководству развить свои мысли.
-- Конечно, с оперативной точки зрения, чем быстрее, тем меньше забот,
-- Егор Андронович встал, снова пошел к цветам и еще раз поправил их. От
хрустальной вазы блики побежали по потолку. Сироткин тоже встал и стоя

поворачивался вслед за ходящим председателем. -- Да и дело небольшое, можн
о
бы разрешить. Но перспективно -- мы должны демонстрировать единство парт
ии и
народа в преддверии столетней ленинской годовщины, и не диалектическое
, а
полное! Как ты считаешь, Василий Гордеич, не помешают эти ваши превентивн
ые
мероприятия директиве о полном единении?
-- Мы расхлебываем Чехословакию, -- осторожно напомнил Сироткин. -- Это
ведь тоже...
Он замолчал, потому что почувствовал, что мыслит не в унисон с
руководством. Доклада о выполненной работе не получается. Что-то изменил
ось,
и предыдущее задание руководству уже неинтересно. В чем же дело? Какую

сторону проделанного выпячивать, чтобы она была одобрена?
-- Если я вас правильно понимаю, Егор Андроныч, открытые процессы
сейчас не нужны?
-- Открытые? Давай подумаем... Процессы делаете вы, а Запад
обрушивается с нападками на Политбюро. Кого же тогда, спрашивается, и от

кого мы охраняем?
-- Но ведь была политическая целесообразность, и она давала свои
результаты...
-- Ты вот что, Василий Гордеич, -- мягко прервал Кегельбанов, -- в
рамках профессиональных действуй, проявляй инициативу. Мы тебя за это це
ним.
Но в политику не лезь. Оставь ее нам, партийным работникам. Не возражаешь?

-- Я человек военный: приказано -- выполняю.
-- Вот и хорошо. Значит, ты понял, что ситуация изменилась. Хотя и не
настолько, чтобы отдыхать. Воспитывать интеллигенцию необходимо, особ
енно
связанную с идеологией. Но чем меньше вас видят, тем лучше.
-- Можно попробовать новые методы? -- осторожно и как бы вскользь
спросил Василий Гордеевич.
-- Если врачи одобрили, я не могу запретить... Но не всех сразу.
Попробуйте одного, не больше. Такого, кого в Европе не знают.
-- Найдем!
-- Найдете-то найдете... Но не надо, повторяю, политики. Разнообразьте
методы! Почему я должен вас этому учить? А остальных спустите пока в
Московское управление, пускай присмотрят, а там, после столетия, видно

будет.
-- Все понял, -- сказал Сироткин. -- Дело я захватил. Желаете
взглянуть?
Но Кегельбанов уже думал о других вещах, более государственных.
-- Не будем топтаться на месте, -- поморщившись, сказал он. -- На днях
будет обсуждаться вопрос о средствах, необходимых для расширения орга
нов.
Нужно заинтересовать значительными мероприятиями, оправдать внимани
е... У
тебя есть предложения, товарищ Сироткин?
-- Конкретно я не готов, а в общем, так сказать, виде нужны средства на
экспериментальные исследования...
-- Над людьми?
Сироткин промолчал. Кегельбанов думал с полминуты. Дужки золотых очко
в
искрились от солнца.
-- Это интересно, но пока рановато. Подработайте сперва теорию. А еще
что? В общем, потребности управления изложи письменно, мы подумаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200