Днем они с мамой ходили
на
рынок, и Какабадзе с опаской обходил бочку с вином, у которой торговал
бойкий азербайджанец. Рядом был привязан ослик. В день приезда Саша подо
шел
к этой бочке попробовать стаканчик настоящего деревенского вина. Очер
едь
двигалась неспеша. На бочку был наклеен портрет Сталина. Каждый, кто полу
чал
вино, сперва чокался с Иосифом Виссарионовичем, ударяя в лоб портрету кр
аем
стакана, и только потом выпивал. Саша поднес к губам стакан.
-- Ты почему со Сталиным не почокался? -- закричал продавец. -- Грузин
не уважаешь, да?
-- Я сам грузин, -- сказал Какабадзе. -- А ты не грузин.
-- Я азербайджан, да. Это тоже Кавказ. Тебя Россия испортил. Кто Кавказ
живет, должен Сталин любить!
Пожав плечами, Саша чокнулся остатком вина с портретом и выпил за
упокой его души. Но больше этого делать не хотел из-за отца. Шалва
Какабадзе-отец был искусствоведом. В тридцатых годах он первым предлож
ил
убрать из Музея изобразительных искусств в Тбилиси полотна тех художни
ков,
которые не отразили в своих произведениях образа самого верного учени
ка
Ленина.
По счастливому совпадению музей находился в том самом здании, где
раньше была Тифлисская духовная семинария. В ней, как стало известно из

биографии великого вождя всех народов, написанной им самим, пока семинар
исты
молились, вождь организовывал марксистские кружки. Музей заполнили пол
отна,
изображавшие товарища Сталина в разных возрастах. Правда, от ареста Шал
ву
Какабадзе это не спасло. Саше было около года, когда отца его посадили.
Аиде, его тщедушной жене, которая тоже работала в музее, родственники
помогли устроиться в торговлю. Аида стала хорошо зарабатывать, но ей был
о
мало. Она действовала энергично: обвешивала, торговала левым товаром,

научилась не давать сдачи. Сашина мать скопила целое состояние и -- чего

только не бывает? -- поехала в лагерь, где находился муж, и выкупила его. По
документам значилось, что заключенный Какабадзе Шалва убит при попытк
е к
бегству. А сам Шалва Какабадзе с паспортом Павла Коркиа, отбывшего срок з
а
мошенничество и убитого ворами, был выпущен на свободу. В Тбилиси паспор
т
этот, опять за большие деньги, заменили на паспорт с другим местом рожден
ия.
Сашина мать зарегистрировала брак второй раз.
Они уехали из Грузии на Урал, чтобы не встретить знакомых. А после
войны перебрались в Москву, и отец даже преподавал в театральном техник
уме
историю советского изобразительного искусства. Когда Саша вырос, отец у
шел и
женился на своей студентке. Саша же не собирался жениться, хотя Аиде
Тиграновне очень этого хотелось.
-- Посмотри, сколько в Москве девушек, -- говорила она. -- Даже твой
отец не выдержал. А ты? Уж если я его уговаивала от меня уйти, так тебе и
подавно пора! Твой отец, когда был молодой, имел целый гарем, и я никогда не

возражала, потому что знала: меня он любил больше всех! Ну что ты за
Какабадзе, если девушку соблазнить не можешь?
-- Успокойся, мама, -- урезонивал ее Саша. -- Я могу, но нету времени.
Сашино время улетало странно. Этот совершенно непрактичный, тихий
грузин вдруг заявлял в редакции, что он может поднять штангу весом сто

килограммов.
-- Не верите -- давайте спорить!
Спорили с ним охотно трое, а то и четверо! Условия такие: если
Какабадзе не поднимет штанги указанного веса, он каждому платит по деся
ть
рублей. Все садились в такси и ехали во Дворец тяжелой атлетики. Входили

прямо к директору, показывали редакционные удостоверения. Тот смеялся, у
знав
в чем просьба, и вел всех в зал. Здоровые спортсмены надевали на штангу
нужный вес и расходились. Щуплый Саша оставался на помосте со штангой од
ин
на один. Он храбро брался за нее тонкими руками, рывком отрывал и, тужась,

пытался положить на грудь. После двух-трех попыток, он, в красных пятнах,

молча сходил с помоста.
-- Деньги, ребята, в зарплату отдам...
И потом честно раздавал всем по десятке. Матери не говорил, чтобы не
расстраивать, подрабатывал, чтобы отнести ей денег. А сам жил впроголодь
до
следующей получки. Но через три дня после зарплаты обнаруживал, что може
т
читать мысли на расстоянии. От него отмахивались, жалея его. Он не отстава
л:
-- Честное слово, каждую вторую мысль отгадаю. Хотите на спор?..
Проиграю -- с меня пять рублей каждому.
Фотарем Саша Какабадзе стал случайно. После десятилетки его забрали в

армию, и он взял с собой фотоаппарат. У него была любимая шутка: он
фотографировал, не вставляя пленки. Но командир дивизии приказал ему

сфотографировать свою семью, и тут за обман он сел бы на губу. Пришлось
вставить. К удивлению самого Саши, снимки получись вполне сносные. С тех п
ор
у него отбоя не было от офицеров. Его снимки стала печатать дивизионная

газета. В редакции этой газеты побывал корреспондент "Трудовой правды". Е
му
не разрешили фотографировать внутри воинской части без специального д
опуска.
А у Саши были готовые снимки, уже прошедшие военную цензуру.
Теперь к военным праздникам "Трудовая правда" стала помещать снимки
рядового Какабадзе. После демобилизации его взяли на "фикс" в отдел
иллюстраций. "Фикс" означал, что он будет работать без зарплаты, а за
прошедшие в печать снимки получать гонорар.
Он легко научился снимать то, что требовалось. Передовых рабочих,
которые, улыбаясь, смотрели на станок или отвернулись от станка (третьег
о
варианта быть не могло), строителей, колхозников он привозил из командир
овок
километрами, печатал пачки, не жалел об отвергнутых, готов был ехать снов
а
куда угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200