У Надежды сложились взгляды. Политика -- то, о чем писали и говорили
вокруг нее, -- ее не волновала. Она жила логикой бабочки: прожить день!
Какая радость была сегодня? Кто тебе понравился? Кому понравилась ты? В

заботе об этом Надежда похорошела, стала больше требовать от отца хорош
их
вещей. Она сдерживала свои желания и ждала. Но так не могло продолжаться

бесконечно.
Имя его Надя боялась произнести даже себе самой. Самое глупое, что в
нем не было ничего особенного. Он относился к ней по-приятельски, но без

всяких особых знаков внимания. Он посоветовал Сироткиной поступить н
а
журфак, но потом даже не спросил, поступила ли она. Надя знала, что он
женат, что у него шестилетний сын. Он мог, разговаривая, пройти с ней пешко
м
пол-Москвы, а после не замечать ее в коридоре две недели.
Теперь она больше не открывала журналов, лежащих в тумбочке у отца.
"Так можно только с ним!" -- говорила себе Надежда. Она давно была готова и
к взлету, и к падению. Но ни к тому, ни к другому никто не приглашал.

_21. СЕКРЕТ ОДНОГО ФОКУСА_

Сироткина вошла следом за Яковом Марковичем и остановилась возле двер
и
в нерешительности.
-- Что, Наденька? -- спросил Раппопорт, усаживаясь в скрипучее кресло.
-- Письмо... Все смеются, никто не хочет брать. Я подумала, может, на
вас расписать? Для статьи пригодится...
-- Что за письмо, детка?
-- Десятиклассница пишет, мечтает стать журналисткой...
Тавров, протянув к Наде ладонь, будто прося подаяние, вытащил из
кармана пиджака очки, глянул на обратный адрес, вписанный Надей в учетну
ю
карточку.
-- Ox, Надя, Надюша, купеческая дочь! Мне бы, мадемуазель, ваши заботы!
Ворчал Раппопорт ласково, мимоходом, мысли его были сосредоточены не н
а
письме. Тем не менее он расправил тетрадный листок и стал читать вслух.
"Дорогая редакция! Посоветуйте, как стать настоящей журналисткой. Что

меня влечет к этой профессии? Я хочу видеть жизнь, хочу любить людей, хочу

писать для них. Ни дня без строчки, нужной людям! Многие скажут, что это
романтика юности. Но я люблю запах только что полученной газеты, люблю

шуршание ее всезнающих страниц. И мне кажется, я сумею вынести правду из

жизни и подарить людям то, что сумела вобрать в себя, читая вашу газету.
Валя Козлова".
-- Наивно, да? -- спросила Надя.
-- Почему же?
Раппопорт отложил листок и, сняв очки, внимательно разглядывал
Сироткину -- ее худоватые коленки, слишком острые плечи, несоразмерно
большую грудь и симпатичную головку, обрамленную распущенными волосам
и.
-- Вы же смеетесь, Яков Маркыч!
-- Да, ей-же-ей, нисколько! Очень умное письмо. Разве мы с вами,
Наденька, не хотим видеть жизнь и любить людей? И не хотим писать для них?

Надо ей сообщить, что если она станет журналисткой, она действительно оч
ень
скоро вынесет из жизни всю правду, а подарит то, что сумеет вобрать в себя.

И насчет запаха газет эта Валя Козлова права. Запах есть, да еще какой!..
Как будущая журналистка вы, Наденька, вполне можете ответить сами.
-- Я давно хотела вас спросить, Яков Маркыч, -- Надя забрала протянутое
ей письмо. -- Разве вы не верите в то, про что пишете? А как же пишете?
-- Надежда Васильевна, вы -- прелесть!
-- Как же вы можете это делать, все понимая?
-- Вот именно, все понимая, я понимаю, что должен делать, как делают
все! Вас удивляет то, что пишу. А меня удивляет, что люди стоят в очереди за

газетой и читают то, что пишу! Дайте слово, что вы не расскажете вашему
ответственному папе то, что я вам сейчас скажу.
-- Я ему ничего не рассказываю! -- Надя обиженно сложила губы.
-- И умница! Так вот: как сказал один мой друг, я был большевиком, а
стал башлевиком!
-- Как это?
-- А так. Вроде этой вашей Вали Козловой я люблю шуршание. Только не
страниц, а дензнаков.
-- Это неправда! Вы на себя наговариваете. Или вы принимаете меня за
дурочку?
-- А что такое газета? Вам говорили на журфаке?
-- Вообще-то...
-- Вообще-то слово "газета", кажется, в восемнадцатом веке и, кажется,
в Италии означало "мелкая монета". А кто делает газеты -- мелкомонетчики. А

кто пишет письма в газету?
-- Ну, жалуются... -- стала перечислять Надя. -- Еще не очень умные
просят совета как им жить. И малограмотные пенсионеры, которым делать

нечего, горячо поддерживают и одобряют...
-- Да вы, Сироткина, почти социолог! -- похвалил Раппопорт. -- Я вас
недооценил!.. А что вы делаете с письмами, критикующими э... нашу родную
советскую власть?
-- Я их не регистрирую и сдаю редактору отдела.
-- А он?
-- Кажется, он их относит заместителю редактора...
-- Кажется? Вы прелесть, Надя! А помните письмо о том, что нашему вождю
пора на пенсию? Где автор письма? Сидит, Надя. Кто его посадил, вы
подумали?.. А доцент из ярославского института, который написал в нашу
газету предложение продукты из обкомовского буфета пустить в детские с
ады?
Мы переслали письмо в обком, а обком исключил бедного доцента из партии з
а
клевету на обком. Студенты пошли в обком объяснить, что их преподавател
ь
хороший, их заперли в комнате и вызвали наряд КГБ. Они больше не студенты,

Надюша... А вы говорите -- кажется...
-- Что же мне делать?
-- Вам? Не знаю. Вам нужен мужчина, Надя.
-- Как это? -- она мгновенно покраснела.
-- А вот так. Нормальный циничный мужчина вроде меня. Только лет на
двадцать помоложе. Он вам все объяснит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200