» я все-таки окончу там свою бренную жизнь.
Оставался только один выход — улучить момент, когда палуба выпрямится, и перебежать в более надежное место. Сказано — сделано. Я соскочил с клеток и в три перебежки добрался до кают второго класса, однако все они оказались запертыми, и, сколько я ни колотил в их обитые железом двери, ни одна не открылась. Пришлось мне выбрать новый маршрут и попытать счастья возле кают первого класса. На этот раз судьба смилостивилась надо мной и дала мне кров — каюта оказалась пустой. Не раздумывая, я захлопнул за собой дверь и упал на диван.
К полуночи буря утихла, но море не успокаивалось до самого рассвета.
Утром я отправился в трюм узнать, в каком состоянии находятся мои вещи и как провел ночь Нондо со своей «половиной».
Накануне он шутил, сравнивая пассажиров, которых качка разметала по всему трюму, со смесью из жареных зерен риса и бобовых, то и дело встряхиваемой продавцом на жарочном листе. Не берусь судить, насколько прав он был тогда, но теперь его слова отражали положение вещей самым точным образом—все и вся здесь перемешалось.
Вид у пассажиров был самый плачевный — циклон перемолол их, словно пряности на жерновах, всю ночь перебрасывая вместе со скарбом от одной стенки трюма к другой. Думаю, среди них не осталось ни одного, кто бы не пострадал. А от вони, исходившей от блевотины и прочих естественных выделений, буквально нечем было дышать. Когда я пришел, корабельный врач с помощью матросов пытался выдворить всех наверх, чтобы произвести в трюме уборку.
Он внимательно оглядел меня и, вероятно, принял за пассажира второго класса. Тем не менее мой свежий вид удивил его.
— Вероятно, вы провели ночь в гамаке? — спросил он.
— Помилуйте, откуда мне взять гамак,— усмехнулся я.— Если что у меня и было, так это клетки с овцами.
Доктор непонимающе посмотрел на меня.
— Видете ли,— объяснил я ему,—-мне тоже предстояло ехать в этой проклятой коробке, но по слабости здоровья я не рискнул тут оставаться и предпочел быть на палубе. Узнав о приближающемся циклоне, я забрался на клетки с овцами, продержался там какое-то время, а потом дерзнул проникнуть в каюту первого класса, где и провел благополучно остаток ночи. Вы не осуждаете меня?
Моя находчивость так позабавила доктора, что он тут же предложил мне оставшиеся два дня провести в его каюте. Я, конечно, не мог принять это предложение, но согласился воспользоваться его палубным креслом.
В полдень я расположился в шезлонге и, терзаемый голодом, мечтая о всевозможных брахманских яствах, стал размышлять, как бы добыть себе хоть немного съестного. Неожиданно ко мне подошел мусульманин-портной из Кхидирпура и сказал, что меня зовет какая-то бенгальская женщина.
Женщина? Это могла быть только Тогора, решил я. Наверное, супруги снова поссорились. Я не понимал, зачем ей звать меня, один только божий суд мог бы помочь этой паре.
— Передай ей, что я приду через час,— сказал я посыльному.
— Нет, бабу,—робко возразил тот,— она очень просит вас прийти теперь же.
Это мне показалось странным. Не такой человек Тогора, чтобы очень просить кого-нибудь.
— А чем занят ее муж? — спросил я.
— Он заболел,— сообщил мне портной,— поэтому-то она и велела мне сходить за вами.
Да, тут было не долго заболеть. Я поднялся и отправился вниз. Мусульманин привел меня в дальний угол трюма, где за свернутыми в круги канатами сидела бенгальская девушка лет двадцати трех. За весь переезд я еще ни разу не видел ее. Рядом на грязной подстилке лежал с закрытыми глазами мертвенно-бледный юноша примерно одного с ней возраста. Очевидно, он и был болен.
Увидез меня, девушка не спеша прикрыла лицо краем сари, но я все-таки успел разглядеть ее. Девушку вряд
можно было назвать красавицей, но не заметить ее было
нельзя. Высоким и чистым лбом незнакомка напомнила мне сестру Синоду, и, хотя большой лоб, как известно, не является признаком женской красоты, он невольно привлекал внимание — такая на нем лежала печать ума и рассудительности. В ее проборе алела полоска синдура, а запястья рук схватывали железный браслет и браслет из ракушек, какие носят замужние женщины. Никаких других украшений я не заметил. Одета незнакомка тоже была очень скромно, в самое обыкновенное сари с цветной каймой.
Она обратилась ко мне просто и естественно:
— Вы ведь знакомы с господином доктором, попросите его посмотреть больного.
— Мы с ним познакомились только сегодня,— уточнил я,— но, по-моему, он хороший человек. А собственно, в чем дело?
— Пусть он посмотрит его.— Бенгалка кивнула на больного и добавила: — Вы не беспокойтесь, доктору не придется спускаться к нам, он сможет подняться наверх сам.
Я задумался.
— Но ведь доктору придется что-то заплатить,— заметил я ей.— Кстати, чем он болен?
Вначале я принял юношу за ее мужа, ко их разговор заставил меня усомниться в правильности моего предположения.
— У тебя живот заболел еще дома?—-спросила она, низко склонившись над ним.
Тот утвердительно кивнул головой.
— Да,— сообщила она мне,—ему стало плохо еще дома, а вчера начался жар. Нужно дать ему лекарства.
Я дотронулся до юноши, убедился в том, что температура у него действительно высокая, и отправился на поиски доктора.
Тот пришел в трюм, осмотрел больного и назначил ему лекарство. А потом, повернувшись ко мне, предложил:
— Идемте, Шриканто-бабу, ко мне. Посидим поговорим.
Он оказался очень симпатичным человеком.
— Чай пьете? — спросил он меня, когда мы вошли к нему в каюту.
— Пью,— ответил я.
— С бисквитами?
— Да.
— Ну и прекрасно. Подкрепившись, мы уселись в кресла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190