ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Она из хорошей семьи.
— Это я ужо поняла по ее словам. Скажи, а она заботилась о тебе, пока ты там был?
— Да. Мне не на что было жаловаться. Раджлакшми вздохнула:
— Ну и пусть. Чтобы получить тебя, нужно положить столько трудов, что легче обрести бога. Это не для вишнуитских аскетов. Мне ли бояться какой-то Комоллоты? Стыд какой!
Она поднялась и вышла.
Мысли мои витали где-то далеко, и, очнувшись от собственного вздоха, я притянул к себе подушку, улегся и принялся раскуривать трубку. На потолке суетился паучок, плетя паутину. В ярком свете газовой лампы его тень казалась страшным чудовищем.
Вернулась Раджлакшми и, облокотившись на мою подушку, нагнулась ко мне. Я коснулся ее лба и почувствовал, что волосы у нее влажные. Она только что умывалась.
— Лакшми, почему ты вдруг приехала в Калькутту?
— Вовсе не вдруг. С того самого дня я стала так тосковать, что усидеть дома просто не было сил. Я испугалась, что у меня будет сердечный приступ и что я больше не увижу тебя в этой жизни.
С этими словами она вынула у меня изо рта чубук трубки.
— Сделай передышку, ты так надымил, что я даже лица твоего не вижу.
Я лишился кальяна, но зато завладел ее рукой.
— Что сейчас поделывает Бонку? — спросил я. Раджлакшми невесело усмехнулась:
— То, что обычно делают сыновья, когда приводят в дом невестку.
— И не больше того?
— Не совсем так, но разве кто-нибудь, кроме тебя, может меня огорчить по-настоящему?
— Разве я когда-нибудь огорчал тебя, Лакшми? Она зачем-то вытерла мне лоб рукой и проговорила:
— Никогда. Но зато сколько горя причинила тебе я. Я унижала тебя перед людьми для собственного удовольствия, оскорбляла ради глупого каприза, и теперь меня постигла жестокая кара. Разве ты этого не видишь?
— Нет,— засмеялся я.
— Значит, кто-то заколдовал тебя и надел тебе шоры на глаза. Ты когда-нибудь встречал грешницу, которой бы так везло в жизни? Но мне и этого показалось мало, и мной вдруг овладела набожность, и я сама оттолкнула собственное счастье. Даже когда ты уехал из Гонгамати, я все еще не опомнилась и так неласково простилась с тобой в Бенаресе.
На глазах у нее задрожали слезы, и я вытер их.
— Я собственными руками посадила ядовитое дерево, и теперь оно принесло плоды. Я не могу есть, не могу
спать, меня терзают непонятные страхи. Когда гурудев был у меня, он повязал мне на руку амулет и сказал: «Мать, ты должна утром, не сходя с места, десять тысяч раз произнести имя бога». Но могла ли я? Во мне словно бушевало пламя, а когда я молилась, из глаз катились слезы. И тут пришло твое письмо. Вот тогда-то наконец стало ясно, что у меня за болезнь.
— Кто же ее определил? Гурудев? Должно быть, на этот раз он прописал тебе еще один амулет?
— Да. Но теперь он велел повесить его тебе на шею.
— Ну что ж, повесь, если это поможет от твоей болезни.
— Я два дня просидела над ответом на твое письмо, не помню даже, как прошли эти дни. Потом позвала Ротона и вручила ему свое послание. Омывшись в Ганге, я пошла в храм Оннопурны и сказала: «Мать, пусть письмо попадет ему в руки, пока еще не поздно. Сделай так, чтобы мне не пришлось покончить с собой». Скажи, чем ты меня так привязал к себе?
Я не знал, что ей ответить.
— Так бывает только с женщинами,— сказал я наконец.— Мы этого не можем ни представить, ни понять.
— Но ты в это веришь? -Да.
Раджлакшми посмотрела мне в глаза.
— Ты и вправду веришь. Такое бывает только с женщинами, мужчины на это не способны.
Некоторое время мы оба молчали. Наконец Раджлакшми продолжила свой рассказ:
— Выйдя из храма, я повстречала нашего Лакшмана Шау из Патны. Я всегда покупала у него бенаресские ткани. Старик очень любил меня и звал доченькой. Увидев меня, он страшно удивился. И тут я вспомнила, что у него есть лавка в Калькутте.
«Шау-джи,— сказала я ему,— я еду в Калькутту, не сможете ли вы подыскать для меня дом?»
Оказывается, у него был собственный особняк в бенгальском квартале, который достался ему очень дешево.
«Если хочешь,— предложил он,— я уступлю его тебе по своей цене».
Шау-джи был человек богобоязненный, и я ему вполне доверяла. Мы пришли ко мне домой, я отдала ему деньги за дом, а он написал расписку. Его люди купили всю необходимую мебель. Через несколько дней я вместе с Ротоном приехала сюда.
«Мать Оннопурна,— мысленно говорила я,—ты смилостивилась надо мной, иначе ничего этого не случилось бы. Теперь я с ним увижусь». И вот я увидела тебя.
— Но ведь мне скоро придется уехать в Бирму, Лакшми,— сказал я.
—- Ну что ж. Там живет Обхойя, там много буддистских храмов, и я все это увижу собственными глазами.
— Но ведь Бирма страшно грязная страна, Лакшми,— возразил я.— Тому, кто помешан на чистоте, там не прожить.
Раджлакшми что-то прошептала мне на ухо. Я не расслышал.
— Скажи погромче,— попросил я.
— Не хочу,— ответила Раджлакшми. Она была словно в забытьи. Ее учащенное горячее дыхание касалось моей щеки.
ГЛАВА X
— Ты еще не встал? Скорее переоденься и умойся. Ротон уже принес чай!
Не дождавшись ответа, Раджлакшми снова крикнула:
— Уже поздно — сколько можно спать?
— Да разве ты дашь выспаться? — сонно отозвался я, перевернувшись на другой бок.— Ведь я только что лег.
Ротон, со стуком расставив на столе чашки, поспешно ретировался,— видно, мои слова его смутили.
— Как тебе не стыдно! — воскликнула Раджлакшми.— Зачем ты ставишь человека в неловкое положение? Сам всю ночь спал, как Кумбхакарна, я обмахивала тебя веером, чтобы ты не проснулся от духоты, а ты говоришь такое. Вставай сейчас же, а не то окачу тебя водой.
Я приподнялся. Было еще раннее утро, но все окна были уже распахнуты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190
— Это я ужо поняла по ее словам. Скажи, а она заботилась о тебе, пока ты там был?
— Да. Мне не на что было жаловаться. Раджлакшми вздохнула:
— Ну и пусть. Чтобы получить тебя, нужно положить столько трудов, что легче обрести бога. Это не для вишнуитских аскетов. Мне ли бояться какой-то Комоллоты? Стыд какой!
Она поднялась и вышла.
Мысли мои витали где-то далеко, и, очнувшись от собственного вздоха, я притянул к себе подушку, улегся и принялся раскуривать трубку. На потолке суетился паучок, плетя паутину. В ярком свете газовой лампы его тень казалась страшным чудовищем.
Вернулась Раджлакшми и, облокотившись на мою подушку, нагнулась ко мне. Я коснулся ее лба и почувствовал, что волосы у нее влажные. Она только что умывалась.
— Лакшми, почему ты вдруг приехала в Калькутту?
— Вовсе не вдруг. С того самого дня я стала так тосковать, что усидеть дома просто не было сил. Я испугалась, что у меня будет сердечный приступ и что я больше не увижу тебя в этой жизни.
С этими словами она вынула у меня изо рта чубук трубки.
— Сделай передышку, ты так надымил, что я даже лица твоего не вижу.
Я лишился кальяна, но зато завладел ее рукой.
— Что сейчас поделывает Бонку? — спросил я. Раджлакшми невесело усмехнулась:
— То, что обычно делают сыновья, когда приводят в дом невестку.
— И не больше того?
— Не совсем так, но разве кто-нибудь, кроме тебя, может меня огорчить по-настоящему?
— Разве я когда-нибудь огорчал тебя, Лакшми? Она зачем-то вытерла мне лоб рукой и проговорила:
— Никогда. Но зато сколько горя причинила тебе я. Я унижала тебя перед людьми для собственного удовольствия, оскорбляла ради глупого каприза, и теперь меня постигла жестокая кара. Разве ты этого не видишь?
— Нет,— засмеялся я.
— Значит, кто-то заколдовал тебя и надел тебе шоры на глаза. Ты когда-нибудь встречал грешницу, которой бы так везло в жизни? Но мне и этого показалось мало, и мной вдруг овладела набожность, и я сама оттолкнула собственное счастье. Даже когда ты уехал из Гонгамати, я все еще не опомнилась и так неласково простилась с тобой в Бенаресе.
На глазах у нее задрожали слезы, и я вытер их.
— Я собственными руками посадила ядовитое дерево, и теперь оно принесло плоды. Я не могу есть, не могу
спать, меня терзают непонятные страхи. Когда гурудев был у меня, он повязал мне на руку амулет и сказал: «Мать, ты должна утром, не сходя с места, десять тысяч раз произнести имя бога». Но могла ли я? Во мне словно бушевало пламя, а когда я молилась, из глаз катились слезы. И тут пришло твое письмо. Вот тогда-то наконец стало ясно, что у меня за болезнь.
— Кто же ее определил? Гурудев? Должно быть, на этот раз он прописал тебе еще один амулет?
— Да. Но теперь он велел повесить его тебе на шею.
— Ну что ж, повесь, если это поможет от твоей болезни.
— Я два дня просидела над ответом на твое письмо, не помню даже, как прошли эти дни. Потом позвала Ротона и вручила ему свое послание. Омывшись в Ганге, я пошла в храм Оннопурны и сказала: «Мать, пусть письмо попадет ему в руки, пока еще не поздно. Сделай так, чтобы мне не пришлось покончить с собой». Скажи, чем ты меня так привязал к себе?
Я не знал, что ей ответить.
— Так бывает только с женщинами,— сказал я наконец.— Мы этого не можем ни представить, ни понять.
— Но ты в это веришь? -Да.
Раджлакшми посмотрела мне в глаза.
— Ты и вправду веришь. Такое бывает только с женщинами, мужчины на это не способны.
Некоторое время мы оба молчали. Наконец Раджлакшми продолжила свой рассказ:
— Выйдя из храма, я повстречала нашего Лакшмана Шау из Патны. Я всегда покупала у него бенаресские ткани. Старик очень любил меня и звал доченькой. Увидев меня, он страшно удивился. И тут я вспомнила, что у него есть лавка в Калькутте.
«Шау-джи,— сказала я ему,— я еду в Калькутту, не сможете ли вы подыскать для меня дом?»
Оказывается, у него был собственный особняк в бенгальском квартале, который достался ему очень дешево.
«Если хочешь,— предложил он,— я уступлю его тебе по своей цене».
Шау-джи был человек богобоязненный, и я ему вполне доверяла. Мы пришли ко мне домой, я отдала ему деньги за дом, а он написал расписку. Его люди купили всю необходимую мебель. Через несколько дней я вместе с Ротоном приехала сюда.
«Мать Оннопурна,— мысленно говорила я,—ты смилостивилась надо мной, иначе ничего этого не случилось бы. Теперь я с ним увижусь». И вот я увидела тебя.
— Но ведь мне скоро придется уехать в Бирму, Лакшми,— сказал я.
—- Ну что ж. Там живет Обхойя, там много буддистских храмов, и я все это увижу собственными глазами.
— Но ведь Бирма страшно грязная страна, Лакшми,— возразил я.— Тому, кто помешан на чистоте, там не прожить.
Раджлакшми что-то прошептала мне на ухо. Я не расслышал.
— Скажи погромче,— попросил я.
— Не хочу,— ответила Раджлакшми. Она была словно в забытьи. Ее учащенное горячее дыхание касалось моей щеки.
ГЛАВА X
— Ты еще не встал? Скорее переоденься и умойся. Ротон уже принес чай!
Не дождавшись ответа, Раджлакшми снова крикнула:
— Уже поздно — сколько можно спать?
— Да разве ты дашь выспаться? — сонно отозвался я, перевернувшись на другой бок.— Ведь я только что лег.
Ротон, со стуком расставив на столе чашки, поспешно ретировался,— видно, мои слова его смутили.
— Как тебе не стыдно! — воскликнула Раджлакшми.— Зачем ты ставишь человека в неловкое положение? Сам всю ночь спал, как Кумбхакарна, я обмахивала тебя веером, чтобы ты не проснулся от духоты, а ты говоришь такое. Вставай сейчас же, а не то окачу тебя водой.
Я приподнялся. Было еще раннее утро, но все окна были уже распахнуты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190