ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Шунонда, возившаяся на кухне, вышла нам навстречу и поклоном приветствовала нас обоих.
— Дада, у вас нездоровый вид,— сказала она.
— А когда он выглядел здоровым? — возразила Раджлакшми.—Я привезла его сюда в надежде, что вам удастся то, что не удалось мне.
Старшая хозяйка, видимо, вспомнила о моих прежних недугах. В голосе ее прозвучала искренняя забота:
— Не беспокойся, ма, здесь здоровый воздух, и он мигом поправится.
Только я один не ощущал в себе никакого недуга и дивился этим пустым тревогам.
Вскоре все оказались втянуты в самые разнообразные хлопоты, начиная с переговоров о покупке Парамати и кончая выбором места для постройки школы. Никто не сидел без дела.
Не испытывал энтузиазма я один. Наверное, такой уж был у меня характер, а может быть, что-то исподволь день за днем подтачивало мои духовные силы. Впрочем моя безучастность никого не удивляла, словно никто и не ожидал от меня ничего иного. Меня считали слабым и нездоровым, и тем не менее я ничем не был болен, ел, пил и спал как обычно. Время от времени Анондо пытался встряхнуть меня, призывая на помощь медицину, но Раджлакшми останавливала его и говорила с ласковой укоризной:
— Не надо заставлять его, мы же сами будем страдать, если с ним что-нибудь случится.
— Я вас предостерегаю, диди,— отвечал Анондо,— то, что вы делаете, не только не уменьшит ваших страданий, а усугубит их!
— Это я знаю, Анондо,—покорно соглашалась Раджлакшми,— видно, такова моя участь.
После чего спор тотчас же прекращался.
Шло время. Я читал, записывал в тетрадь воспоминания о прошедших днях, а иногда бродил по пустынным полям. Я отчетливо осознавал лишь одно — служить мне теперь не хотелось, я не испытывал никакого желания суетиться и пробиваться наверх, расталкивая других. С меня хватало того, что доставалось без особых усилий. Деньги, имущество, почет не имели в моих глазах никакого значения, все это было суетой сует. Иногда, глядя на других, я сбрасывал с себя апатию и пытался заняться делом, но вскоре безразличие снова овладевало мной. Я устало закрывал глаза, и никакая сила не могла растолкать меня. Только одно способно было взволновать меня—воспоминание о тех десяти днях, что я провел в Мурарипуре. Мне так и слышался ласковый голос Комол-лоты: «Новый гошай, сделай, пожалуйста, это! Что же ты натворил! Все испортил. Ну да я сама виновата: не надо было просить тебя—иди вымойся... Куда делась эта непоседа Падма—надо вскипятить воду, тебе, гошай, пора пить чай».
Тогда она сама вымыла чашки, опасаясь, как бы я их не разбил. Теперь они им не нужны, но, как знать, может быть, она хранит их где-нибудь в надежде, что они еще понадобятся.
Я знал, что она мечтает о бегстве. И хотя причины его были мне неизвестны, у меня не было сомнений, что срок ее пребывания в Мурарипурском монастыре тает с каждым днем. В любой час могло прийти известие, что ее уже там нет. Я представил себе, как она будет скитаться по дорогам без крова и средств к существованию, живя подаянием, и на глаза у меня навернулись слезы. В надежде найти утешение мои тревожные мысли устремлялись к Раджлакшми. Она неустанно трудилась, была поглощена заботами о всеобщем благе, добро щедрым потоком струилось из ее рук. На ее просветленном лице лежала мягкая печать покоя и умиротворения. Сердце ее было вместилищем сострадания и доброты, и я не знаю, с чем можно было бы сравнить то чувство, которое она вызывала у меня величием своей беззаветной любви.
Было время, когда она не сумела воспротивиться влиянию искушенной в знаниях Шунонды и той удалось смутить ее душу, но, горько раскаявшись, Раджлакшми вновь обрела себя. Она и теперь часто шептала мне на ухо:
— Ты — это совсем не мало, ты — это очень много. Скажи, кто мог знать, что не успею я и глазом моргнуть, как все, что было у меня, уйдет вслед за тобой? Теперь мне даже страшно вспомнить те дни! Слезы не высыхали на моих глазах.
Я ничего не мог ей ответить.
Раджлакшми больше не находила во мне недостатков. Среди всех своих бесчисленных забот она то и дело прибегала, чтобы взглянуть на меня. Как-то раз она вдруг появилась и села рядом.
— Ты бы вздремнул немного,— сказала она, отложив в сторону книгу, которую я читал.— Поспи, а я буду гладить тебя по голове. Если так много читать, глаза заболят!
— Мне нужно кое-что спросить у вас,— послышался снаружи голос Анондо.— Могу ли я войти?
— Можешь,— ответила Раджлакшми.— Разве тебе куда-нибудь запрещено входить?
Войдя, Анондо удивленно спросил:
— Диди, вы, кажется, убаюкиваете его в столь неподходящий час?
— А тебе жалко? — улыбнулась Раджлакшми.—Даже ты не сможешь пасти своих агнцев в начальной школе, если не выспишься.
— Он совсем обленится.
— А иначе я сама обленюсь. Я не смогу работать, если мне не о ком будет заботиться.
— Вы оба в конце концов сойдете с ума..
Устройство школы настолько поглотило Анондо, что ему некогда было вздохнуть. Раджлакшми совсем сбилась с ног, хлопоча о покупке всего необходимого. С большим опозданием пришло полное отчаяния письмо Нобина, пересланное из Калькутты и испещренное множеством штемпелей разных почтовых контор. Гохор был при смерти. Одна только надежда повидаться со мной удерживала его на этом свете. Ужасное известие просто убило меня. Я не знал, когда Гохор вернулся от своей племянницы, не знал я и о его тяжелой болезни, да, по правде говоря, и не прилагал особых усилий, чтобы навести о нем справки. И вот пришла эта весть. Письмо было отправлено дней шесть назад — жив ли он теперь? Ни здесь, ни там не было телеграфа, и узнать что-нибудь было невозможно. Прочитав письмо, Раджлакшми закрыла лицо руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190
— Дада, у вас нездоровый вид,— сказала она.
— А когда он выглядел здоровым? — возразила Раджлакшми.—Я привезла его сюда в надежде, что вам удастся то, что не удалось мне.
Старшая хозяйка, видимо, вспомнила о моих прежних недугах. В голосе ее прозвучала искренняя забота:
— Не беспокойся, ма, здесь здоровый воздух, и он мигом поправится.
Только я один не ощущал в себе никакого недуга и дивился этим пустым тревогам.
Вскоре все оказались втянуты в самые разнообразные хлопоты, начиная с переговоров о покупке Парамати и кончая выбором места для постройки школы. Никто не сидел без дела.
Не испытывал энтузиазма я один. Наверное, такой уж был у меня характер, а может быть, что-то исподволь день за днем подтачивало мои духовные силы. Впрочем моя безучастность никого не удивляла, словно никто и не ожидал от меня ничего иного. Меня считали слабым и нездоровым, и тем не менее я ничем не был болен, ел, пил и спал как обычно. Время от времени Анондо пытался встряхнуть меня, призывая на помощь медицину, но Раджлакшми останавливала его и говорила с ласковой укоризной:
— Не надо заставлять его, мы же сами будем страдать, если с ним что-нибудь случится.
— Я вас предостерегаю, диди,— отвечал Анондо,— то, что вы делаете, не только не уменьшит ваших страданий, а усугубит их!
— Это я знаю, Анондо,—покорно соглашалась Раджлакшми,— видно, такова моя участь.
После чего спор тотчас же прекращался.
Шло время. Я читал, записывал в тетрадь воспоминания о прошедших днях, а иногда бродил по пустынным полям. Я отчетливо осознавал лишь одно — служить мне теперь не хотелось, я не испытывал никакого желания суетиться и пробиваться наверх, расталкивая других. С меня хватало того, что доставалось без особых усилий. Деньги, имущество, почет не имели в моих глазах никакого значения, все это было суетой сует. Иногда, глядя на других, я сбрасывал с себя апатию и пытался заняться делом, но вскоре безразличие снова овладевало мной. Я устало закрывал глаза, и никакая сила не могла растолкать меня. Только одно способно было взволновать меня—воспоминание о тех десяти днях, что я провел в Мурарипуре. Мне так и слышался ласковый голос Комол-лоты: «Новый гошай, сделай, пожалуйста, это! Что же ты натворил! Все испортил. Ну да я сама виновата: не надо было просить тебя—иди вымойся... Куда делась эта непоседа Падма—надо вскипятить воду, тебе, гошай, пора пить чай».
Тогда она сама вымыла чашки, опасаясь, как бы я их не разбил. Теперь они им не нужны, но, как знать, может быть, она хранит их где-нибудь в надежде, что они еще понадобятся.
Я знал, что она мечтает о бегстве. И хотя причины его были мне неизвестны, у меня не было сомнений, что срок ее пребывания в Мурарипурском монастыре тает с каждым днем. В любой час могло прийти известие, что ее уже там нет. Я представил себе, как она будет скитаться по дорогам без крова и средств к существованию, живя подаянием, и на глаза у меня навернулись слезы. В надежде найти утешение мои тревожные мысли устремлялись к Раджлакшми. Она неустанно трудилась, была поглощена заботами о всеобщем благе, добро щедрым потоком струилось из ее рук. На ее просветленном лице лежала мягкая печать покоя и умиротворения. Сердце ее было вместилищем сострадания и доброты, и я не знаю, с чем можно было бы сравнить то чувство, которое она вызывала у меня величием своей беззаветной любви.
Было время, когда она не сумела воспротивиться влиянию искушенной в знаниях Шунонды и той удалось смутить ее душу, но, горько раскаявшись, Раджлакшми вновь обрела себя. Она и теперь часто шептала мне на ухо:
— Ты — это совсем не мало, ты — это очень много. Скажи, кто мог знать, что не успею я и глазом моргнуть, как все, что было у меня, уйдет вслед за тобой? Теперь мне даже страшно вспомнить те дни! Слезы не высыхали на моих глазах.
Я ничего не мог ей ответить.
Раджлакшми больше не находила во мне недостатков. Среди всех своих бесчисленных забот она то и дело прибегала, чтобы взглянуть на меня. Как-то раз она вдруг появилась и села рядом.
— Ты бы вздремнул немного,— сказала она, отложив в сторону книгу, которую я читал.— Поспи, а я буду гладить тебя по голове. Если так много читать, глаза заболят!
— Мне нужно кое-что спросить у вас,— послышался снаружи голос Анондо.— Могу ли я войти?
— Можешь,— ответила Раджлакшми.— Разве тебе куда-нибудь запрещено входить?
Войдя, Анондо удивленно спросил:
— Диди, вы, кажется, убаюкиваете его в столь неподходящий час?
— А тебе жалко? — улыбнулась Раджлакшми.—Даже ты не сможешь пасти своих агнцев в начальной школе, если не выспишься.
— Он совсем обленится.
— А иначе я сама обленюсь. Я не смогу работать, если мне не о ком будет заботиться.
— Вы оба в конце концов сойдете с ума..
Устройство школы настолько поглотило Анондо, что ему некогда было вздохнуть. Раджлакшми совсем сбилась с ног, хлопоча о покупке всего необходимого. С большим опозданием пришло полное отчаяния письмо Нобина, пересланное из Калькутты и испещренное множеством штемпелей разных почтовых контор. Гохор был при смерти. Одна только надежда повидаться со мной удерживала его на этом свете. Ужасное известие просто убило меня. Я не знал, когда Гохор вернулся от своей племянницы, не знал я и о его тяжелой болезни, да, по правде говоря, и не прилагал особых усилий, чтобы навести о нем справки. И вот пришла эта весть. Письмо было отправлено дней шесть назад — жив ли он теперь? Ни здесь, ни там не было телеграфа, и узнать что-нибудь было невозможно. Прочитав письмо, Раджлакшми закрыла лицо руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190