— Довольно.
— Ты не нарвала диких роз.
— Дикие розы мы посвящаем богу там, где они цветут. Нам пора.
Стало уже совсем светло, но дорога по-прежнему была безлюдной. Редко кто заглядывал в это захолустье. По пути назад я снова спросил Комоллоту:
— Ты и вправду уйдешь?
— Почему это так занимает тебя, гошай? А я и сам не знал почему.
Когда мы вернулись в монастырь, все были уже на ногах и привычная работа шла своим чередом. Я напрасно торопил Комоллоту. В гонг били, чтобы разбудить богов. Воистину божественная музыка.
Многие видели нас вдвоем, но ничей взгляд не выразил любопытства, только маленькая Падма захихикала и опустила голову. Она плела гирлянду. Отдав девочке корзину, Комоллота ласково упрекнула ее:
— Ну что ты смеешься, несносная девчонка?
Падма не смела поднять головы. Комоллота ушла в храм, а я отправился в свою комнату.
Между тем обитатели монастыря в положенное время и по всем правилам совершили омовение и трапезу, а я, разыскивая Комоллоту, заглянул в храм и увидел, что она украшает статую бога. Едва я переступил порог, она сказала:
— Новый гошай, раз уж ты здесь, не откажись помочь мне немного. Падма мается головной болью, у сестер Лакшми и Сарасвати вдруг поднялся жар, просто не знаю, что делать. Уложи, пожалуйста, складками эту оранжевую ткань.
Я принялся за работу, и отъезд мой так и не состоялся. Не уехал я и в следующие дни. По утрам мы с Комоллотой отправлялись за цветами, а потом она на целый день загружала меня поручениями. Время проходило как во сне. Богослужениям, молитвам и песнопениям, ощущению радости и умиления, благоуханию цветов и щебету птиц не было конца. Время от времени разум, склонный к сомнениям, просыпался и укорял меня за это ребячество: как ты мог отрешиться от мира; забыть обо всем на свете ради безжизненных кукол? Разве можно поддаваться подобному самообману? И все же эта жизнь нравилась мне. Со дня на день я откладывал отъезд, не в силах двинуться с места.
Малярия не часто навещает эти края, но во время гюего пребывания в монастыре многие там стали ее жертвой. Гохор появился только раз, и больше я его не зидел. У меня не было даже времени справиться о нем. Впрочем, это, наверное, к лучшему, рассудил я.
Страх и угрызения совести не переставали терзать меня. «Что я делаю? Неужели наступит день, когда я и сам во все это поверю просто в силу своего соучастия? Довольно,— решил я.— Что бы ни случилось, завтра я должен бежать».
На рассвете Комоллота приходила меня будить. Она пела вишнуитскую песню пробуждения. Это был грустный напев, полный любви и поклонения. Я откликался не сразу и слушал, затаив дыхание. На глаза набегали слезы. Комоллота поднимала москитную сетку, распахивала двери и окна, я вскакивал с постели, умывался, и мы вместе отправлялись в сад.
За эти несколько дней я привык рано вставать и однажды проснулся сам. В комнате было темно, и я решил, что до рассвета еще далеко. Я вышел из комнаты— оказалось, что утро уже наступило. Кто-то, видимо, сообщил Комоллоте, что я проснулся, и она тут же явилась. Я никогда не видел ее такой неприбраннои, она даже не умылась.
— Ты заболела? — испуганно спросил я.
— Сегодня ты меня опередил, гошай,— со слабой улыбкой ответила она.
— О чем ты говоришь?
— Мне нездоровится, и я не смогла подняться вовремя.
— Кто же пошел за цветами?
Она кивнула головой туда, где в углу двора росло полузасохшее дерево тогор, на котором было еще несколько цветков.
— На этот раз обойдемся тем, что есть.
— А гирлянды для богов?
— Сегодня мы не сможем их украсить гирляндами. Мне стало жаль безжизненных кукол.
— А что, если я совершу омовение и нарву цветов?
— Если хочешь, ступай, но в такую рань купаться нельзя. Ты заболеешь.
— Почему я не вижу старшего гошая? — спросил я.
— Его здесь нет,— ответила Комоллота.— Позавчера он уехал в Нободип к своему гуру.
— Он скоро вернется?
— Не знаю, гошай.
За все то немалое время, что я прожил в монастыре, мне так и не удалось сблизиться с баба-джи. Дело было и во мне, и в старшем гошае — он сторонился людей. Я слышал от Комоллоты, да и сам убедился, что это был человек чуждый властолюбия и справедливый. Большую часть времени он проводил в своей комнате наедине с вишнуитскими книгами. Я ни в коей мере не разделял его религиозных взглядов, но сам он был так предан вере, обращение его было так добросердечно, а взор ясен и глубок, что у меня не поворачивался язык порицать его веру и образ жизни. Да и спорить с ним, разумеется, было бы бесполезно. Однажды, когда я выдвинул какой-то свой обычный довод, он улыбнулся и молча посмотрел мне в глаза таким взглядом, что я в смущении умолк. С тех пор я старался встречаться с ним как можно реже. Но один вопрос не давал мне покоя: как ему удается сохранять безмятежность духа и чистоту тела, находясь в окружении стольких женщин и предаваясь непрестанному служению любви? Мне хотелось спросить его об этом, прежде чем я покину монастырь, но случая так и не представилось. Про себя я решил,— может быть, когда-нибудь в другой раз.
Обычно в вишнуитских монастырях никто, кроме настоятеля, не имеет права прикасаться к изображениям богов, но здесь это правило не соблюдалось. Пришел виишуитский священнослужитель, живший вне монастыря, и совершил богослужение, но большую часть обряда пришлось проделать мне самому. Я добросовестно выполнял все указания Комоллоты, но то и дело одна мысль не давала мне покоя — неужели это безумие овладело и мною? Мне опять не удалось уехать. Я постарался убедить себя в том, что нехорошо бросать обитателей монастыря в бедственном положении, тем более после того, как я столько дней пользовался их гостеприимством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190