— спросил я его.
Он снова восхитил меня исключительно толковым ответом:
— А ты, бабу, слезай! Дядя велел взять с тебя за проезд пять шики. Если ты дашь меньше, он прибьет меня.
— Как можно! — возмутился я.— Чтобы тебе попало из-за меня!
Я рассчитывал доехать на этой повозке до самого дома, но теперь передумал. Меня смущало только то, что приближалась ночь, а местность была незнакомой. Я не представлял, где мог бы отыскать себе ночлег. Но тут я заметил впереди манговый сад. Он свидетельствовал о том, что поблизости находилась деревня, а значит, и приют на ночь мне был обеспечен. Ну, а если и нет, то это меня не пугало. Обойдусь как-нибудь,— решил я.
Я слез с повозки и сполна расплатился со своим возчиком. Тут обнаружилось, что он обладал поразительной сметливостью не только в разговоре, но и в делах. Он в одно мгновенье повернул повозку, крикнул на буйволов, и не успел я глазом моргнуть, как повозка скрылась из глаз.
ГЛАВА XIII
Вечер был на исходе, но еще не совсем стемнело, когда я вступил на узкую тропинку, протоптанную вдоль мангового сада, и отправился на поиски пристанища. Меня не страшила предстоящая задача, я и прежде нередко ночевал у незнакомых людей и никогда не тяготился этим. Однако на этот раз непонятная робость охватила меня, я не чувствовал в себе былой уверенности, и это удивляло меня. Может быть, сказалось то, что я впервые попал в Рарскую область, все здесь было мне незнакомым и настораживало меня. Мне как-то не приходило в голову, что и раньше, когда я оказывался в новых для меня местах, я поначалу тоже чувствовал себя чужаком и становился там своим человеком, лишь приобретя необходимый опыт.
Не учитывал я и того, что в юности я всегда отличался общительностью, естественно и просто сходился с людьми, относился к ним просто, по-дружески, без малейших колебаний доверялся посторонним, и это открывало передо мной все двери. Теперь же я изменился — стал неуверенным, часто тушевался, положиться отваживался только на одного-единственного человека в мире. Робость удерживала мой шаг, не давала смело постучать в дверь незнакомого дома, и потому часто случалось так, что она
только приоткрывалась передо мной — не более. Вот и теперь снова чувство неловкости овладело мною. Тем не менее я продолжал медленно идти вперед, понимая, что обязательно должен устроиться где-то на ночь. Оставаться под открытым небом я не только боялся, но просто не мог — слишком я ослаб.
К счастью, мне не пришлось идти далеко. Вскоре я заметил какое-то строение, проглядывавшее сквозь густые заросли. Я свернул с тропинки и подошел к нему.
На первый взгляд оно показалось мне нежилым — железные ворота при въезде во двор были сломаны, а их прутья выломаны. Я вошел внутрь и поднялся на открытую веранду. Сюда выходили две двери: одна оказалась запертой, другая была открыта. Едва я приблизился к ней, как навстречу мне вышел худой как скелет человек. Я заглянул в комнату — в каждом из ее углов стояло по железной койке. Когда-то на них, вероятно, лежали матрацы, но теперь их заменяли вороха кокосовых волокон. Тут же стояла табуретка, а на полу валялось несколько оловянных и эмалированных мисок, страшно грязных. Я сразу догадался, что зашел в больницу. Человек, который вышел мне навстречу из комнаты, оказался пациентом. Он был не из местных — приехал в здешние места на заработки, заболел и попал сюда на излечение. Он уже больше двух недель находился тут.
— Бабу, дайте мне немного денег! — попросил он меня.
— Зачем? — удивился я.
— Я умираю с голоду, а на деньги куплю рису.
— Но ты больной человек. Разве тебе можно есть рис?
— Конечно, нельзя,— согласился он.
— Тебя что, не кормят здесь? — спросил я его. Оказалось, ему только по утрам дают чашку саго, а
остальное время он находился на самообеспечении — сидел у ворот и просил милостыню. Если подавали, то он добавлял что-нибудь к своему рациону, а нет, то соблюдал пост. При больнице имелся врач, но на его содержание отводились, очевидно, очень скудные средства, поэтому появлялся он крайне редко—кое-когда по утрам. Кроме него в штате числился еще один медицинский работник, выполнявший самые разнообразные обязанности, начиная с приготовления лекарств и кончая заправкой ламп маслом. Прежде держали уборщика, но полгода назад он ушел, рассердившись на то, что ему не платили жалованья, и никого другого на его место пока не нашли.
— Кто же тут убирает? — спросил я больного.
— Я. А когда уйду, меня заменит другой больной, который поступит сюда.
— Ну и порядки!—заметил я.— Кому же принадлежит это заведение?
Больной провел меня на другую веранду, где тускло горела подвешенная к потолку керосиновая лампа. Торопясь домой, господин провизор зажег ее, очевидно, раньше положенного времени. На стене красовалась мраморная доска, на которой золотом были выгравированы по-английски дата основания больницы и имя чиновника, соизволившего открыть ее. Ниже следовал обширный текст, из которого явствовало, что учредил ее некто Рай Бахадур в память своей дражайшей родительницы, жившей в здешних местах. Упоминались не только мать и сын, но и четверо других представителей этого славного рода. Несомненно, на своем государственном поприще Рай Бахадур действовал смело и решительно, как подобало человеку с таким громким именем, доказательством чего и служило возведение данного сооружения. Он без малейшего колебания истратил деньги, оставшиеся от закупки строительного материала, отечественного и импортного, на то, чтобы воздать хвалу своей фамилии и запечатлеть золотом на камне славные деяния ее представителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190