Наконец Индро произнес:
— Мне кажется, это не тигр...
Не успел он закончить фразы, как воображаемый тигр совершенно по-человечьи сложил вместе руки-лапы и во весь голос зарыдал.
— Нет, нет,—кричал он на чистом бенгальском языке,—я не тигр, не медведь. Я—Цинатх Боурупи.
Индро громко и весело расхохотался. А из дома уже бежали люди, и впереди всех — господин Бхатточарджо с деревянной сандалией в руке.
— Ах ты, выродок! Ты что же, пугать нас вздумал?!
Разгневанный дядюшка тут же приказал вывести негодяя со двора за ухо.
Кешори Синг, первым обнаруживший «зверя», считал, что именно ему принадлежит право учинить расправу над злоумышленником. Он схватил Цинатха за ухо и потащил к воротам. Сзади его бил по спине сандалией господин Бхатточарджо, разгневанно крича на хинди:
— Из-за этого олуха мерзавцы кхотти избили меня как собаку!
Бродячий актер Цинатх был родом из Барасата и каждый год приезжал в эти места на заработки. Накануне он уже приходил к нам в наряде Народа и пел песни.
Он бросался по очереди то к господину Бхатточарджо, то к дядюшке. Говорил, что сам очень перепугался, когда дети, увидев его, подняли крик. Поэтому и спрятался на дереве. Он ждал, пока пройдет переполох, а тогда вылез бы из укрытия и показал бы всем свой наряд. Но тут такое началось, что у него смелости не хватило спуститься и все объяснить.
Цинатх умолял простить его, но дядюшка оставался непреклонен.
— Счастье ваше, что это был не настоящий тигр или медведь!—возмущенно закричала тетушка сверху.— Ну и храбрецы—ты и твои слуги! Отпусти сейчас же этого несчастного и прогони прочь своих кхотти! Полный дом народу, а все трусы. Ребенок смелее вас оказался!
Дядюшка не обращал внимания на ее крики, но при последних словах его глаза загорелись гневом. Всем своим видом он показывал, что мог бы ответить жене соответствующим образом, но считает недостойным мужчины связываться с женщиной.
— А ну-ка, отрежьте хвост этому проходимцу!— свирепо крикнул он.
Бедняге артисту тут же отрезали длинный, обернутый в разноцветную материю соломенный хвост, а самого его вытолкали на улицу.
— Так, так, оставь этот хвост себе! — не унималась разгневанная тетушка.— Он тебе самому пригодится.
Индро повернулся ко мне:
— Шриканто, так ты здесь живешь?
— Да. А куда это ты идешь ночью?
— Разве сейчас ночь? — засмеялся Индро.— Только вечер. Я иду к своей лодке, поеду за рыбой. Хочешь со мной?
— На лодке так поздно? — испугался я. Индро снова засмеялся:
— Чего ты боишься? За рыбой только по ночам и ездят. Весело. Ты умеешь плавать?
— Конечно.
— Ну, тогда пошли.—Он взял меня за руку.—Знаешь, брат, одному очень трудно управлять лодкой против течения. Я давно подыскивал себе напарника, который не побоялся бы ездить со мной.
Я не возражал, и, держась за руки, мы вышли со двора. Мне самому не верилось, что я отправился куда-то ночью, но некая могучая, непонятная мне и непреодолимая сила влекла меня в кромешную тьму, заставляя пренебречь строгими порядками нашего дома.
Как лунатик, шел я за ним по страшной тропинке соседнего сада и наконец оказался на берегу Ранги.
Песчаный берег круто обрывался у самых наших ног, старое дерево ашот, темное и мрачное, как само олицетворение ночи, распростерло над нами широкие ветви, А внизу, на глубине не менее тридцати футов, где-то в черной пропасти мчала могучие воды вспенившаяся после дождей река. Лодка Индро издали казалась маленькой банановой шкуркой, волны непрестанно швыряли ее из стороны в сторону. Я был не из робкого десятка, и все же сердце у меня сжалось, когда Индро указал мне на веревку, привязанную к дереву над обрывом, и сказал:
— Держись за веревку и потихоньку спускайся вниз. Только, смотри, осторожней. Поскользнешься—поминай как звали. Никто и не найдет.
Мне казалось, спуститься здесь просто невозможно, но, пересилив себя, я взялся за веревку.
— А ты? — спросил я Индро.
— Я отвяжу веревку, когда ты будешь внизу, и спущусь за тобой. Не беспокойся, я буду цепляться за траву и корни.
Я судорожно ухватился за веревку и начал медленно спускаться вниз. Лишь очутившись наконец в лодке, я перевел дух. Увидев, что все в порядке, Индро отвязал веревку и повис где-то над обрывом. До сих пор не могу понять, каким образом умудрился он спуститься. Мне было так страшно за него, что я не решался даже смотреть в его сторону. Минуты две я не слышал ничего, кроме рева беснующейся воды. Вдруг рядом кто-то негромко засмеялся. Я вздрогнул и обернулся—Индро обеими руками отталкивал лодку от берега. В следующее мгновение он легко прыгнул в нее, лодка круто повернулась, и стремительное течение подхватило ее.
ГЛАВА II
Вскоре непроглядный мрак окутал все вокруг. Казалось, во всей вселенной были только громоздившиеся друг на друга волны, маленькая, юркая лодка и в ней два подростка. И хотя мы еще были малы, чтобы осознать всю притягательную силу и красоту матери-природы, я и по сей день не могу забыть пережитого. Нам словно предстало само воплощение ночи—глухой, молчаливой и тихой, без малейшего ветерка, плотно окутавшей все вокруг черным покрывалом. Лишь фосфоресцирующие волны могучей реки, как оскаленные в злой усмешке зубы, разрывали эту непроницаемую темноту. Вода бешено неслась мимо нас, неожиданно вспенивалась, волны наскакивали друг на друга, вздымались, закручивались в водоворотах...
Наша лодка плыла к противоположному берегу. Я и не предполагал, что Индро окажется таким прекрасным рулевым.
— Ну как, не страшно? — вдруг спросил он меня.
— Нет.
— Вот и хорошо,— обрадовался он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190