Поначалу она
рассчитывала, что ее старший родственник, по обычаю и безотносительно к
собственному его желанию превратившийся в ее опекуна, положит конец этой
двусмысленной ситуации. Но Кинц во Дерриваль, похоже, не находил в ее
проживании вместе с Дрефом ничего предосудительного - не столько из
презрения к общепринятым нормам приличия, сколько по чистоте душевной.
Перебираясь утром в свое новое жилье, он просто заметил: "Ну вот, дети,
теперь вам станет гораздо удобнее". И удалился с улыбкой. Хорош опекун.
Элистэ такое его поведение застало врасплох, даже огорчило. Она-то
надеялась, что дядя распутает этот узел, указав ей, как поступать, а он
предоставил ей самой принимать решение. Элистэ и вправду оказалась перед
необходимостью выбора, более острой, чем когда-либо. Раньше ей приходилось
во всем зависеть от Дрефа: факт неприятный, но неоспоримый. Уйти из тупика
Слепого Кармана значило вновь очутиться на улице. Теперь же рядом был ее
родственник, во Дерриваль, который, при всей своей наивности, озаботился
запастись деньгами, и не бросовыми бумажными купюрами
Республики-Протектората, но полновесными старорежимными рекко. Дядюшка
Кинц, стоит ей только сказать, тут же снимет для нее отдельную квартиру.
Она может переехать в любую минуту.
Но - отбыть, и сразу! Разумеется, именно так ей и следовало бы
поступить. Давно пора разделаться с этим тягостным унизительным
положением. Так для нее будет лучше. "И для Дрефа тоже", - подумала Элистэ
с грустью. Его великодушие и твердая поддержка превысили любые
обязательства давнего знакомства, но даже Дрефова щедрость должна иметь
границы. Он, несомненно, будет рад снова зажить один. Да, если по совести,
то она должна переехать - и без сожалений, ибо сама понимает, что отнюдь
не счастлива в тупике Слепого Кармана. Напротив, ей тяжело и горько. Даже
не верится, что она прожила здесь столько недель в бездумном довольстве и
радости. Почему тогда она чувствовала себя такой умиротворенной, а теперь
- такой несчастной? Ведь внешне ничего не изменилось. Да, но изменилась
она сама, полностью осознав наконец природу нелепого, жалкого,
извращенного и позорного чувства, которое женщина, носящая титул
Возвышенной, не имела права испытывать к серфу - тем более к серфу, не
отвечающему взаимностью.
"Но серфов больше нет. Как нет и титулов".
Неважно. Ей было неловко и мучительно стыдно. Она с трудом заставляла
себя смотреть Дрефу в глаза. Если он догадается о ее мыслях, а при его
проницательности это вовсе не исключено, последствия будут ужасны. Из
добрых побуждений он начнет опасаться оскорбить ее чувства, проявит заботу
и такт. Он будет ее жалеть. Элистэ боялась, что не вынесет этого. Нет, он
не должен ничего знать.
Днем и ночью ее терзали опасения - как бы ненароком не выдать себя.
На самом-то деле она прекрасно видела, что ей не о чем волноваться. Она
могла бы выдать себя не один, а сотню раз - Дреф все равно бы не заметил.
Все эти дни он почти не обращал на нее внимания, с головой уйдя в хлопоты,
связанные с Шорви Нирьеном. Суд над "бандой Нирьена", как именовались в
газетах пять обвиняемых, начался в день возвращения аэронавтов из Фабека.
Громкий процесс, как предсказывал Дреф, вылился в безвкусное
представление, сопровождаемое газетной шумихой и всевозможными грубостями.
Ввиду исключительного его характера Нирьену и его приспешникам - Фрезелю,
Риклерку, брату и сестре Бюлод - была дарована немыслимая привилегия:
подвергнуть свидетелей обвинения перекрестному допросу. Стало быть,
слушанье дела наверняка затянется надолго. Экспроприационисты, несомненно,
собирались нажить на процессе политический капитал, не упустив ни малейшей
возможности.
Дреф пропадал в городе, собирая информацию. Больше всего времени он
проводил в распивочных и кофейнях, рассчитывая ухватить там полезные
сведения. Он ежедневно бывал возле Дворца Правосудия - унылого здания по
соседству с "Гробницей", оставшегося в наследство от времен монархии;
теперь там заседал Народный Трибунал. У дверей Дворца во всякое время
толклась кучка любопытствующих, однако суд над Нирьеном привлек целые
толпы, и на высокого молодого человека с клеймом на руке никто не обращал
внимания.
Вечерами, как подозревала Элистэ, Дреф обычно исчезал на встречи с
единомышленниками нирьенистами. Отчаянные и дерзкие последователи философа
были вполне способны предпринять попытку освободить его - напасть на
Дворец Правосудия и даже на саму "Гробницу". Нападение не могло оказаться
успешным, но разве это помешало бы им безрассудно пойти на такую попытку?
Ради своего вождя эти люди были готовы на все. Однако расспрашивать Дрефа,
где он пропадает, - пустое дело. Он знал тысячу способов уйти от ответа,
когда же его загоняли в угол, только пожимал плечами и заявлял, что лучше
ей об этом не знать. Элистэ едва сдержалась, чтобы не ударить его, впервые
услышав эти слова, однако она знала, что если Дреф решил держать рот на
замке, у него ничего нельзя выпытать. Теперь он почти все время молчал, да
и видела она его редко. Домой он приходил в основном отоспаться, а когда
бодрствовал, то зарывался в журналы и брошюры, заполненные красочными
отчетами о процессе. Если верить репортерам, "банда Нирьена" держалась
стойко. Они блестяще защищались от предъявленных обвинений, особенно Шорви
Нирьен, который в прошлом был адвокатом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285