К счастью для страны, Уисс мог положиться на преданность и
сотрудничество Народного Трибунала, где ведущие юристы с готовностью
подчинялись мудрым решениям Комитета Народного Благоденствия. Кого порицал
Комитет, тех приговаривал Трибунал, а сам Комитет состоял из преданных
экспроприационистов, истинных патриотов, хороших людей (была, правда,
парочка исключений, которыми стоило заняться), и Уисс всегда мог на них
рассчитывать.
Он возвратился в свой кабинет в Комитете Народного Благоденствия и
отдал соответствующие приказы, после чего Трибунал оказался завален
делами. Самые глубокие и сырые казематы старой "Гробницы" впервые за века
увидели людей, потом оказались заполнены до отказа, а затем чуть не
треснули от количества обитателей. Избыток арестованных распределялся по
двум тюрьмам поменьше - в "Остроге" и "Сундуке", находившихся в
противоположных концах города. Скоро были заполнены и они, и тогда начали
использовать не слишком надежные камеры в окружных жандармских участках.
Задействованными оказались также некоторые погреба и склады, а в одном
примечательном случае - даже пересохший колодец. Это было просто постыдно.
Требовалось или больше места, или меньше арестованных. С точки зрения
Уисса, решение этой задачи сомнений не вызывало.
У Кокотты было много дел и забот, и она хорошо питалась. Вначале ее
рацион состоял из политических противников Уисса Валёра - реальных и
воображаемых. Упрямые и непокорные члены Конституционного Конгресса попали
к ней самыми первыми, в ряде случаев в сопровождении друзей и членов
семьи. За ними последовали непримиримые журналисты, недовольные и слишком
открыто выступавшие с критикой. Почти каждый день во дворе "Гробницы"
происходили казни - одна, две, три. Жители Шеррина вскоре привыкли к виду
Кокотты, ее голодным шипам и обнаженным жертвам. Первоначальное потрясение
от ее внешнего вида и способа уничтожения людей быстро улеглось, и
публичные казни стали для многих излюбленной формой бесплатного
развлечения.
Как-то дождливым осенним утром Уисс сидел один в кабинете, читая
донос секретного агента, работавшего под кодовым именем Чечевичная
Похлебка. Сеть агентов была настолько разветвленной и писали они так
много, что утомительный труд по прочтению доносов обычна исполняли самые
высокие чины жандармерии и младшие члены Комитета. Изредка некоторые
сообщения предлагались вниманию председателя Комитета. Но рапорт
Чечевичной Похлебки заслуживал особого внимания, поскольку относился к
персоне кузена председателя. Уисс прочел:
"...есть люди, которые посещают казни почти ежедневно. Они приходят
ранним утром, чтобы занять самое удобное место у ворот, и часто ждут там
часами. Эти любители, именующие себя: мужчины - дружками Кокотты, а
женщины - подружками Кокотты, - в последнее время разработали изысканную
систему связанных с казнью деталей. Они изобрели сложную градацию рангов,
согласно которой приговоренные к смерти преступники распределяются по
категориям в соответствии с воображаемым критерием желательности для
Кокотты. Многие из этих позеров якобы способны различить - по игре и
интенсивности света, - в какой мере то или иные приношение приятно
Чувствительнице Кокотте.
Особую популярность среди этих дружков и подружек приобрел собрат
Бирс Валёр. Ему придумывают множество ласковых прозвищ, когда он
появляется в тюремном дворе, через решетку ворот ему кидают подарки,
ленты, записки и прочие мелочи; ему кричат, когда он проходит мимо,
стараясь привлечь внимание, - мужчины предлагают выпивку и деньги, а
женщины - все что угодно и даже больше. К его чести, собрат Бирс
игнорирует эти дерзкие притязания. Полностью сосредоточенный на своем
патриотическом долге, всегда собранный и преданный делу справедливости
экспроприационистов, он не обращает внимания на выходки и причуды своих
поклонников. К сожалению, нельзя сказать того же о народогвардейцах,
многие из которых ведут торговлю сувенирами в виде обрывков веревки,
остающихся у Чувствительницы Кокотты. Даже офицерские чины не брезгуют
этой недостойной разновидностью коммерции..."
Уисс Валёр отложил донос, поместив его в точно надлежащее место на
безукоризненно чистом и пустом письменном столе. Разумеется, Чечевичная
Похлебка был прав. Торговля веревочными сувенирами неуместна, не
соответствует армейскому духу и вообще неприемлема. И все же он почти
сочувствовал предприимчивым народогвардейцам: солдаты могли наскрести на
этом несколько лишних бикенов. Сходными оказались и нужды партии
экспроприационистов, хотя они значительно превосходили по масштабу
солдатские потребности. Денег требовалось много и желательно - без
промедления. К счастью, их источник был всегда под рукой.
Вот уже несколько месяцев Уисс потихоньку заполнял "Гробницу"
заключенными из числа Возвышенных, потому что большинство богатых людей
позаботились припрятать значительные суммы, которые на самом деле являлись
собственностью вонарского народа. Эти закосневшие в своем упорстве
преступники отказывались открыть местонахождение ценностей и упрямо
противостояли самым разнообразным способам убеждения. По сути дела, они
были хуже воров. Эти враги народа заслуживали наказания как предатели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285