Все месяцы своего домашнего
заточения он так основательно не напоминал о себе, что многие его
номинальные подданные почти забыли о том, что он существует на свете.
Теперь, однако, им об этом напомнили. И напомнили основательно.
Не удивительно, что Цераленн стремилась оградить внучку от чтения
полицейской писанины. Возможно, было бы лучше, если бы она в этом
преуспела. Элистэ положила газету на ночной столик, задула свечу и
улеглась. Но сон не шел. Она долго пролежала, не смежая век, исполненная
леденящих душу предчувствий.

Суд над монархом, проходивший при закрытых дверях, был едва ли не
чистой формальностью. Спешка и отсутствие гласности оказались весьма
кстати - в противном случае, совершенно искреннее удивление, с каким его
величество воспринял выдвинутые против него обвинения, могло бы привлечь
на его сторону слишком много народу. Дунулас чистосердечно утверждал, что
и слыхом не слыхивал ни о каком порохе. Знать не знает о предательстве и
заговоре. С братом, герцогом Феронтским, письмами не обменивался. Ни
против кого не злоумышлял, желая всем своим подданным лишь мира и
довольства. Да и как ему, наследственному монарху, не любить свой народ?
Нелегко, очень нелегко было Народному Трибуналу осудить короля.
Несколько судей выказали неуверенность, даже сомнение, ибо некоторым из
них, при том, что они были фанатичными экспроприационистами, лишить жизни
своего короля казалось делом чудовищным. К счастью, имелись основательные
улики, способные укрепить веру колеблющихся. Были предъявлены документы,
копии изобличающих писем, собственноручно снятые королевским секретарем и
заверенные, по всей видимости, лично монархом, начертавшим на них свои
инициалы.
Король удивлялся, недоумевал - но тщетно. Документы производили
впечатление подлинных, а если они фальшивые, то его величество должен
доказать это суду. Как и следовало ожидать, Дунулас с такой задачей не
справился и тут же был признан виновным; последовал неизбежный смертный,
приговор, и опешивший король услышал, что приговорен к казни как "враг
страны", "враг человечества" и "враг Народной Революции". Этот приговор
явился новшеством в двух смыслах: впервые было судебно обставлено
предстоящее умерщвление самодержца Вонара, ибо до сих пор они либо
погибали в сражениях, либо их убивали в открытую, и, кроме того, он явился
первым официальным актом самоопределения Революции, фактически
завершившейся годом раньше, но до того не заявлявшей о своем характере
публично.
Для прилюдной казни Дунуласа XIII внутренний двор "Гробницы" никак не
годился: столь важное событие требовало соответствующего впечатляющего
обрамления. Комитет Народного Благоденствия остановил свой выбор на
площади Великого Государя, недавно переименованной в площадь Равенства, -
месте достойном и достаточно обширном, чтобы вместить многотысячные массы,
которые наверняка соберутся для лицезрения высшего торжества Революции.
Кокотту в срок доставили на площадь, хотя и не без накладок.
Несмотря на горячий революционный энтузиазм большинства граждан, в
обществе еще оставались отдельные монархические элементы, не согласные с
решением Трибунала. Скрывающийся от правосудия в своем тайном логове
осужденный предатель Шорви Нирьен распространил листовку, в которой ставил
под сомнение как необходимость, так и законность казни монарха. Его
подстрекательские писания нашли единомышленников, и в разных округах
столицы произошли волнения. Наиболее серьезным из них явилось нападение на
саму Кокотту, когда ее провожали к новому месту пребывания. Нападение было
хитро продумано - монархисты дождались, когда она оказалась на середине
Винкулийского моста, и напали с двух сторон. Они наверняка преуспели бы в
своем замысле и сбросили бы Кокотту в реку Вир, если бы не Чувствительница
Заза, которая зеленым пламенем и удушливым дымом быстро очистила
Винкулийский мост от мятежников.
Мост освободили от обугленных трупов, Кокотта проследовала к месту
назначения и достигла площади Равенства, где гордо утвердилась на высоком
эшафоте под охраной расположившихся у подножия народогвардейцев,
призванных обожать и охранять ее денно и нощно.

Через два дня огромная толпа стеклась на площадь Равенства, дабы
видеть казнь короля. Среди зрителей находился и Шорви Нирьен - он
надеялся, что черный парик и очки в металлической оправе сделают его
неузнаваемым. Нирьен собирался пойти один, но в последнюю минуту уступил
настояниям товарищей и согласился, чтобы его сопровождал Бек. Сейчас
молодой человек стоял рядом с ним.
Нирьен обвел площадь взглядом. Отметил, что Чувствительница Заза
готова в любую минуту навести порядок, хотя в ее услугах едва ли могла
возникнуть нужда - настроение толпы было необычно подавленным и мрачным,
даже убитым. Погода пребывала с ним в полном согласии: тяжелые низкие
тучи, ветер, первые снежинки надвигающейся зимы.
Вместе со всеми Нирьен, не веря собственным глазам, видел, как карета
с королем в сопровождении усиленной охраны подкатила к эшафоту. Открылась
дверца. Его низложенное величество вышел и без фанфар поднялся по
ступенькам. То ли в виде уступки холодной погоде, то ли из вспомянутого
под занавес уважения к сану монарха, королю позволили прикрыть наготу
длинным плащом, который с него сняли в последнюю минуту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285