К тому же ее сопровождал Дреф,
и они не спеша шли мимо стареньких очаровательных пансионов, знававших
лучшие дни, мимо лавочек, палаток и тележек, с которых торговали всякой
всячиной, потребной студенческой братии. Порой их внимание привлекали
старые книги, подержанная одежда, дешевые украшения или хозяйственные
товары, и тогда они на минутку останавливались. Элистэ спросила в
букинистической лавке, сколько стоит потрепанный томик стихов Бунарта, и
заметила, что Дреф, услыхав ее фабекский выговор - совсем как у него
самого, - стал пунцовым, давясь от едва одерживаемого смеха. Около трех
они зашли в маленькую кофейню на углу тупика выпить сидра с пряностями и
съесть по рогалику. Усевшись за столик у витрины, они разглядывали
прохожих и неторопливо беседовали на разные темы. Впоследствии Элистэ не
могла бы точно сказать, о чем именно, но она запомнила, что впервые смогла
упомянуть о бабушке, не впав в истерику, а Дреф, к ее удивлению, в свою
очередь, говорил о Зене сын-Сюбо и его смерти тогда, в Дерривале. Судя по
всему, он отчасти винил в этом себя. На ее памяти то был один из тех
редких случаев, когда Дреф сбросил маску настороженности и безразличия. Но
их беседа отнюдь не ограничивалась тягостными воспоминаниями. Им было над
чем посмеяться, и они смеялись; если бы в эту минуту Элистэ взглянула на
себя со стороны, чего, понятно, никак не могла сделать, то удивилась бы
своему счастливому виду.
В тот день они с Дрефом прекрасно понимали друг друга, но так было
отнюдь не всегда. Он умалчивал об очень многом, и чем дальше, тем сильнее
обуревало Элистэ совсем уже неприличное любопытство. Днем он частенько
отлучался - вероятно, проворачивал свои рискованные делишки, но это ее не
особенно волновало. А вот куда он ходил по ночам? С наступлением темноты
Дреф нередко исчезал из дому, порой без всего, а подчас с маленькой
сумкой, о содержимом которой она могла только гадать. Иногда он уходил на
два-три часа, но чаще отсутствовал дольше, иной раз возвращаясь лишь на
рассвете. Тогда она просыпалась от скрипа ключа в замке и недовольно
бормотала со сна, а он шептал: "Спите, спите, все в порядке". И как бы она
ни просила и ни требовала объяснить, чем он занимается по ночам, он ни
разу ей не открылся, отделываясь неопределенными ссылками на "встречи",
"группы планирования" и "совещания". Большего, как она ни старалась, ей не
удавалось добиться, несмотря на все просьбы и уговоры. Дреф невозмутимо
отмалчивался, и поначалу Элистэ решила, что он ходит к тайной любовнице.
Мысль об этом не давала ей покоя. В Дерривале многие девушки из серфов
сходили по Дрефу с ума, но он не обращал на них никакого внимания. Элистэ
это почему-то нравилось, хотя тогда она и дразнила его жестокосердым
соблазнителем. Но теперь, в Шеррине?.. Он, конечно, был вправе
развлекаться как душе заблагорассудится, но вдруг это не обычное
увлечение? Впрочем, к ней это в любом случае не имело отношения, никоим
образом. Просто он был ее другом, и она, понятное дело, о нем
беспокоилась, не более. Однако же Элистэ думала об этом денно и нощно и
приставала к нему с расспросами. Бесполезно. Дреф, великий конспиратор и
мастак по части уклончивых ответов, тут же сводил разговор к городским
новостям.
От него она узнала, что хотя публичных казней отнюдь не поубавилось.
Возвышенных среди жертв становилось все меньше, ибо к этому времени все
они либо успели бежать, либо глубоко затаились. По новому Акту об
Обвинении, утвержденному Уиссом Валёром, преданный суду изменник,
представший перед Народным Трибуналом, лишался права привлекать свидетелей
в свою защиту. Это значительно упрощало работу Государственного
обвинителя, а Кокотте обеспечивало ежедневный щедрый рацион подозреваемых
в антиэкспроприационизме; только теперь ее жертвами в подавляющем
большинстве оказывались горожане и крестьяне. Новый поворот событий
пришелся не по вкусу шерринскому простонародью. Толпа на площади Равенства
от казни к казни стала редеть. Дружки и подружки Кокотты, как всегда,
предавались самозабвенному веселью, но обычные граждане начали
пренебрегать зрелищем. Видимо, люди устали от кровопролития, а может быть,
оно стало вызывать у них отвращение. Дреф считал, что революционное
насилие достигло своей высшей точки и перешагнуло ее. Ярость масс убывала,
и дни остервенелых фанатиков вроде Уисса Валёра сочтены.
Нирьенизм. К этой мысли она была подготовлена, поскольку тревожное
любопытство заставило Элистэ прочесть за эти недели несколько сочинений
Шорви Нирьена, и ей со всей непреложностью открылось, что Дреф сын-Цино не
мог не принять нирьенизм всей душой. О нирьенизме он рассуждал глубоко и
серьезно - как о немногих вещах, которые считал для себя особенно важными.
Ему не удалось убедить Элистэ в грядущих переменах - она-то знала, что
если ее разоблачат как Возвышенную, тут ей и конец, что бы он там ни
говорил о спаде революционного террора, - но она перестала подозревать его
в тайной любовной связи. Отлучки его, ясное дело, были связаны с чем-то
совсем другим.
Однажды он возвратился после очередной своей таинственной "прогулки"
довольно рано. Элистэ еще не ложилась и сидела у угасающего камина. Дреф
пододвинул к огню второе кресло и удобно расположился в нем, вытянув ноги.
Она уловила какой-то блеск на подошве его башмака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285