Я не мог оторвать глаз от подзорной трубы, очарованный неукротимым
буйством растительного мира, я, знавший прежде лишь леса своей холодной
северной отчизны.
- Теперь, - пояснил Манаури, заметив мой восторг, - пойдет сплошной
лес и лес. Ничего больше, повсюду только лес.
- Повсюду?
- Повсюду. И на Эссекибо, и на Померуне, и на Ориноко, и между этими
реками, и на острове Каири, который испанцы называют Тринидадом...
Весь этот край покрыт сплошными лесами. Испанцы называют их гилеями.
Лесам этим нет ни конца ни края. Человеку не хватит, наверно, и полжизни,
чтобы пробраться через эти дебри. Не счесть здесь громадных рек, не счесть
индейских племен, живущих в глубине лесов. Племена есть разные - добрые и
жестокие, порой больше похожие на диких зверей, чем на людей, племена
могущественные и нищенские, кроется там и племя, у которого, говорят,
золота больше, чем у нас кукурузы, и даже хижины у них из золота...
- Ты говоришь, наверно, об инках, - прервал я Манаури. - Но испанцы
давно уже истребили это племя и отобрали у него все золото.
- Значит, это не инки. Племя, о котором я говорю, не уничтожено и
называется маноа, как и главный их город, построенный из золота.
- Что-то мне кажется это сказкой!
- Трудно сказать... В нашем племени араваков сохранились предания
прошлых лет о разных испанских походах. Испанцы рвались вверх по реке
Карони, чтобы захватить маноа и золото. Но почти все они гибли.
- А эта золотоносная Карони и правда существует?
- А как же, Ян, конечно, существует. Она впадает с юга в Ориноко... В
лесах здесь много всяких тайн...
Сентябрь в этих краях - начало сухого сезона, характерного тем, что
менее проливными, чем в другие времена года, становятся дожди, реже и
слабее бури. Поэтому море было довольно спокойным, путешествие наше
протекало без приключений, и мы ежедневно по утрам и под вечер упражнялись
в стрельбе из ружей. К моей радости, индейцы делали заметные успехи.
Судя по карте, мы тогда приближались к оконечности мыса Пария
напротив острова Тринидад. На юге открывались широкие воды залива Пария, в
который нам предстояло войти и плыть затем дальше на юг. Но когда мы
подошли к проливу, оказалось, что оттуда в неверном направлении в океан
устремляется настолько сильное течение, что нам никак не удавалось его
преодолеть. Всякий раз, как мы приближались к входу в залив, течение тут
же отбрасывало нас как щепку назад и выносило далеко в море.
"Boca del Drago" - по-испански был обозначен на карте этот пролив
между мысом Пария и островом Тринидад, а Манаури, глядя на карту, пояснил:
- "Пасть Дракона". Тут могут проплыть только большие корабли, и то не
всегда.
Не оставалось ничего иного, как отказаться от намерения войти в залив
Пария и, обогнув проклятую Пасть Дракона на приличном расстоянии, дальше
на восток плыть уже вдоль побережья Тринидада. Этот крюк вокруг большого
острова удлинял наш путь более чем на сто миль. К счастью, погода нам
благоприятствовала. Ни испанских, ни других кораблей не встречалось. Не
было видно и туземцев, хотя каждый вечер мы подплывали к берегу пополнять
запасы пресной воды. Наконец мы достигли восточной оконечности Тринидада и
отсюда взяли курс строго на юг. Проплыв два дня вдоль острова, мы снова
подошли к материку.
Сколь же иной встретил нас здесь ландшафт! Куда ни бросишь взгляд -
всюду плоская низина без малейшей возвышенности. Это была дельта реки
Ориноко, раскинувшаяся в ширину почти на двести миль, край бесчисленных
рукавов и проток, пойм и заливов, край тысяч островов и мелей. Здесь, как
и на мысе Пария, как и на острове Тринидад, стояли вековые леса, но если
там возвышались холмы и горы, то здесь всюду лишь топи, болота и трясины.
На огромных пространствах деревья стояли в воде, опираясь на обнаженные
корни, переплетенные меж собой в невообразимом хаосе.
- Людей здесь, наверно, нет? - спросил я.
- Есть. Здесь живет племя гуарауно!
- Где же они живут?
- На сухих островах или на сваях. Занимаются рыболовством...
Море здесь изменило свой обычный цвет, утратив синюю прозрачность и
став мутным и желтым от речной воды. Вообще от этой могучей реки Ориноко
исходила какая-то таинственная сила, влиявшая на все стихии природы.
День за днем плывя мимо необозримых болот, окутанных какой-то
неуловимой таинственностью, мы сами под чарами мрачного величия этого
дикого царства не забывали тем не менее обычных своих занятий: я с помощью
Манаури пытался хоть как-то изучить испанский, а тайком от всех и
аравакский языки, товарищи мои продолжали упражняться в стрельбе из
огнестрельного оружия и делали заметные успехи.
Как я уже упоминал, мы ежедневно по вечерам высаживались на берег для
пополнения запасов питьевой воды, и, едва перед нашими глазами открылся
широкий простор главного русла Ориноко, мы тут же решили подняться вверх
по течению в расчете найти там источники пресной воды.
Был час прилива, течение устремлялось вспять к суше, и шхуна легко
скользила по волнам, минуя какой-то большой остров. Часа через два мы
вошли в боковую протоку и бросили якорь среди зарослей у самого берега.
Несколько человек, высланных нами на разведку, вскоре примчались
обратно, несясь со всех ног, словно за ними гналась сама нечистая сила.
Они размахивали руками, подавая нам с берега предостерегающие знаки.
Торопливо вскарабкавшись на борт шхуны, они сообщили, что совсем рядом
здесь находится большое индейское селение, укрытое в зарослях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215