- Не знаю; но это - враги.
Ночь была не очень темной, сквозь чащу пробивался яркий свет звезд. Я
бесшумно соскользнул с гамака и, прихватив пистолет, решил пойти на
ближайший источник свиста, чтобы развеять страхи Арасибо.
- Остановись! - прошипел он. - Не ходи!
В этот момент проснулась Симара, отличавшаяся на редкость чутким
сном, и, разобравшись в обстановке, молча встала рядом со мной, сжимая в
руке лук.
Мы стали осторожно красться в ту сторону, откуда доносились ближайшие
звуки. Заросли были непролазные, и чтобы проскользнуть сквозь них,
требовалась немалая сноровка. Сноровки нам было не занимать, но существа,
издававшие таинственные звуки, все-таки нас заметили: послышалось, как
кто-то находившийся в нескольких шагах от нас бросился наутек. Я еще не
успел поднять пистолет, как у меня за спиной фыркнул лук Симары. Судя по
всему, стрела достигла цели, раздался приглушенный стон, похожий на
человеческий, и удаляющийся треск сучьев - кто-то торопливо убегал. Я
выстрелил на шум из пистолета, главным образом для того, чтобы разбудить
товарищей.
Я не мог себе простить: близость дружественного нам селения усыпила
мою обычную бдительность, и я не выставил охрану. Хорошо, что вовремя
проснулся Арасибо. Но что это было, или кто это был? Что значил этот
певучий свист мнимого Канаимы?
Едва рассвело, мы отправились в заросли искать следы непрошеных
визитеров. И нашли. Это были следы нескольких индейцев. Стрела Симары, как
видно, ранила одного из них. Стрелу мы нашли неподалеку в траве. Она была
в крови. Ничего больше обнаружить не удалось...
...Только мы успели вернуться, как появился вождь Варамарака и привел
с собой своего младшего брата Катеки.
- Катеки покажет вам дорогу в Нью-Кийковерал. Он знает все острова и
мели на Эссекибо. Уж очень понравилось ему твое ружье.
- Вот и хорошо! - обрадовался я. - Но скажи мне, вождь, что за
таинственные гости были здесь ночью? Что им было нужно?
- Убить тебя. В верховьях нашей реки живут акавои...

В ЛОГОВЕ ЛЬВА?
Через двое суток после выхода из устья реки Померун мы достигли
огромной дельты мощной Эссекибо, Текущей, как и все реки Гвианы, с юга. В
этой дельте шириной более двадцати миль было несколько крупных островов.
Слово "Гвиана" на языках индейских племен означает: "Страна Многих Вод".
Когда мы приблизились к левому берегу устья Эссекибо, солнце
клонилось к закату. Используя морской прилив, нам удалось благополучно
миновать мелководье и войти в пролив между двумя островами.
- С правой стороны - остров Тигров, так называют его голландцы, -
пояснил Катеки, - а с левой - остров Вакенама...
Тиграми европейцы, прибывающие в Южную Америку, называли ягуаров.
- И много там этих хищников? - поинтересовался я.
- Не знаю, господин. Там прежде жили карибы... тоже хищные.
- А теперь их нет?
- Карибы везде... Сегодня их нет... а завтра есть...
Когда стемнело, Катеки посоветовал остановиться, мы бросили на ночь
якорь подальше от берега и только с рассветом снова двинулись в путь.
Несмотря на сопутствующий нам прилив с океана, целые сутки мы блуждали
среди множества разных, больших и меньших, островов в устье Эссекибо. В
конце концов на третий день нам кое-как удалось выбраться из этого
островного лабиринта на открытый простор реки, достигавшей здесь добрых
шесть миль в ширину.
Я осматривал берега в подзорную трубу - повсюду непроходимые заросли
таинственных и зловещих джунглей. Один только раз появился индеец в
крошечной яботе, но, едва завидев нас, испуганно бросился наутек и тут же
скрылся в прибрежных зарослях.
На четвертый день пути река Эссекибо сузилась до двух миль. И тут на
ее правом берегу мы вдруг увидели первые вырубки в джунглях, а на них
одну, а затем и вторую плантации сахарного тростника. Здесь в безопасной
дали от океана поселились голландцы.
А на следующее утро на том же правом берегу из джунглей показалось
большое поселение. Катеки сообщил, что это и есть столица голландской
колонии, резиденция губернатора, которого голландцы называют генеральным
директором.
Приблизившись к пристани, мы пришвартовались к деревянному помосту.
Тут же сразу появилось несколько весьма воинственно настроенных портовых
служащих, которые, завидя на палубе толпу индейцев, да с ними еще и
негров, подняли было крик, но едва они увидели меня в парадном мундире
английского капитана, как физиономии их сразу же преобразились. Уже
несколько лет, со времени Утрехтского мира, между Нидерландами и Англией
сохранялись добрые отношения, и потому мой мундир произвел должное
впечатление: здесь, в голландской колонии, к англичанам тоже относились с
надлежащим почтением.
Начальник портовой службы, узнав через Фуюди, что я прибыл к
генеральному директору колонии как полномочный посланник, стал еще
приветливее и повелел одному из своих людей проводить меня в
губернаторский дворец.
Немало времени утекло с тех пор, как я покинул Джеймстаун в
Вирджинии, и за все эти годы, скитаясь по необитаемым островам, диким
рекам и девственным джунглям, не видел ни одного города. А тут вдруг сразу
десятки настоящих домов и даже несколько каменных двух- и трехэтажных
зданий, улицы, наполненные шумом и гамом, показавшимся мне оглушительным,
всюду говор и суета, кареты и повозки в конных упряжках, снующие тут и там
пешеходы разных национальностей и разного цвета кожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215