Племена по берегам реки Эссекибо, более
многочисленные, чем другие, одержали верх и жестоко притесняли своих
противников. Особенно страдали племена, жившие по берегам реки Померун. И
вот однажды они погрузили свой скарб на лодки и в поисках новой родины
Отправились вдоль морского побережья на север. Искать пришлось долго: то
негостеприимным оказывался берег, то мешала враждебность чужих племен, но
в конце концов они нашли все-таки то, что искали, у подножия горы Грифов.
Здесь и осели. С двух сторон соседями у них оказались два воинственных
племени карибов. Но жили они довольно далеко и после нескольких неудачных
стычек оставили пришельцев в покое и больше не тревожили. Лишь в последние
годы на араваков свалились новые беды: на деревни стали устраивать набеги
испанские пираты и торговцы невольниками.
- А ты, Манаури, - прервал я рассказ, - был вождем всех араваков
здесь, на севере?
- Нет. Каждая из пяти здешних деревень имела своего вождя, главу
рода, а я был одним из них.
- А главного вождя у вас не было?
- Был. Его звали Конесо. Но власть у него ограниченна, и он решает
только самые общие дела.
- Кто же пользуется у вас полной властью?
- Вождь рода или деревни, но и он подчиняется решениям общего совета,
в котором участвуют все взрослые мужчины рода.
- А если совет решит, что мне не надо помогать, поскольку я белый и
чужеземец?
Манаури возмутился:
- Ты наш брат, Ян, и спаситель, а индейцы имеют разум и сердце, они
не покроют себя позором и не допустят неблагодарности!
- А предположим, что за годы твоей неволи твой преемник вкусил
сладость власти и встретит тебя теперь как врага, а меня тем более...
Разве это невозможно?
Вероятно, это было возможным, поскольку Манаури вдруг умолк. В
темноте я не видел его лица, но почувствовал, что оно нахмурилось.
Какие-то сомнения, видимо, тревожили и его. Минуту спустя он проговорил:
- Не думай об этом. У нас тебя не ждет обида или неблагодарность. А
если - хотя это и невозможно - племя решит отказать тебе в гостеприимстве
и помощи, одно не вызывает сомнений, как существование этого моря и этой
вершины: мы твои друзья, мы тебя любим и не оставим в беде. Все, кто на
этом корабле, будут стоять за тебя не на жизнь, а на смерть! Прими эти
слова, как я их тебе говорю: не на жизнь, а на смерть! Даже вопреки воле
всего племени!
Он высказал все это с такой глубокой искренностью, что невозможно
было усомниться в добрых чувствах ко мне со стороны этих людей.
И впрямь нас связывали крепчайшие узы, какие только могут связывать
человека с человеком: братство, рожденное в совместной смертельной борьбе
за жизнь.
Арнак и Вагура, переводившие мне слова вождя, от себя добавили, что
никогда не оставят меня ни в какой беде, а зная юных своих друзей как свои
пять пальцев, я мог им верить. Они пошли бы за мной хоть на край света.
Бок о бок с такими друзьями можно было противостоять любым опасностям на
неведомом материке, который все продолжал неустанно нашептывать нам что-то
таинственное и тревожное.
Вскоре из-за моря вышла луна и осветила окрестности вокруг корабля.
Очертания горы Грифов на фоне неба стали отчетливее и резче. Яснее
проступили пятна зарослей на горном склоне, который при лунном свете вдруг
как-то удивительно к нам приблизился.
Эта картина вызвала среди индейцев необычайное оживление, дав им
реально почувствовать близость родных селений. Ночь обещала быть светлой.
Пользуясь этим, Манаури, Арнак, Вагура и еще несколько человек решили, не
ожидая рассвета, отправиться на лодках на берег, посетить одну из
ближайших деревень и сообщить о нашем прибытии, а к утру вернуться на
корабль.
- Я с вами! - решил я.
Индейцы хотели было отправляться немедля, но Манаури отложил отплытие
на чае в ожидании полного восхода луны.
- Оружие будем брать? - спросил меня Арнак.
- Мушкеты, пожалуй, не стоит, - ответил я, - а вот ножи и пистолеты
возьмем.
- Хорошо, я заряжу три пистолета: тебе, себе и Вагуре...

БЕЗЛЮДНОЕ СЕЛЕНИЕ
По спокойному морю переправа па берег не представляла трудностей. Нас
было одиннадцать, и мы свободно разместились в двух лодках. Высадившись на
берег, гуськом, след в след, двинулись вперед. Дорога шла все время вдоль
подножия горы Грифов, сначала по самому берегу, а потом свернула вправо, в
заросли. Продравшись сквозь колючий кустарник, мы вышли к бухте.
Собственно, это была не бухта, а скорее лагуна длиной в полмили и с
довольно широким выходом в море.
Манаури, указав рукой на противоположный берег, спокойно произнес:
- Там деревня.
Далеко впереди у самой воды темнело что-то похожее на хижины, но
рассмотреть яснее с такого расстояния было трудно даже при свете луны.
Через несколько минут быстрой ходьбы мы преодолели половину пути до
деревни и уже стали различать отдельные хижины, разбросанные по берегу
небольшой речушки. Но до сих пор нигде ни малейшего признака жизни. Тишина
показалась мне до такой степени неестественной, что я дал знак
остановиться.
- Людей здесь нет! - заявил я. - Тут что-то неладно. Надо соблюдать
осторожность. Подкрадываться тихо!
Теперь я сожалел, что мы взяли с собой мало огнестрельного оружия и
совсем не прихватили луков, но было поздно - делу уже не поможешь. Прежде
всего надлежало выяснить тайну безмолвной деревни.
Ко мне подошел Вагура и сдавленным от волнения шепотом спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215