Ночь была не очень темной - светила луна, и ярко горели звезды. Там,
под деревьями, метнулись какие-то тени.
- Взять пистолеты и палицы! - скомандовал я, выскакивая из гамака.
В мгновение ока с борта шхуны на берег были переброшены мостки, и мы
бросились к лесу.
Вот и шалаш... Ужасающая картина: оба варраула лежали, истекая
кровью, головы их были разбиты палицами. Аборе уже не дышал, Ваника
умирал. Он хотел что-то сказать, но из его горла лишь вырывались невнятные
звуки:
- Кар... кар... - последнее, что нам удалось разобрать.
Кто-то из наших хотел было броситься в погоню за убийцами, но я
удержал их: в пылу преследования в темноте они сами могли попасть в
засаду. Тела погибших товарищей мы перенесли на шхуну, а на месте
преступления оставили двоих караульных. Утром, едва рассвело, я с тремя
нашими лучшими следопытами поспешил к месту трагедии. Да, сомнений не
оставалось - нападение совершили не голландцы, а индейцы, более того - не
акавои, а карибы. Неподалеку от шалаша в траве мы обнаружили пучки белого
пуха, коим карибы украшают голову.
- Карибы хотят с нами войны! - объявил я, ступив на палубу шхуны. -
Ну что ж, они получат ее! Мы вынуждены защищаться! Вы согласны? -
обратился я к обступившим меня воинам.
Со мной согласились все. Не возразил ни один. Гнев, решимость и
готовность драться читались на лицах воинов.

ТРЮК И ЗАСАДА
В тот же день, надев капитанский мундир, я отправился в резиденцию
генерального директора, на этот раз в сопровождении солидного эскорта из
десяти до зубов вооруженных воинов, и попросил встречи с секретарем. Ждать
пришлось недолго, меня впустили.
- I am sorry', - приветливо встретил меня секретарь, - но его
превосходительство генеральный директор ван Хусес не вернулся еще из
поездки по колонии, и неизвестно, когда прибудет...
[' Я сожалею (англ.).]
- Сколько это может продлиться: неделю, две, три? - спросил я.
- К сожалению, может быть, и две, и три недели...
- В таком случае, я думаю, будет лучше, если мы сегодня же отплывем
отсюда обратно на Ориноко в свое селение, а через месяц, скажем,
вернемся...
- Прекрасно, так действительно будет лучше...
- Если вы, сударь, не возражаете, я оставлю в дирекции. копию моего
рекомендательного письма от венесуэльских властей голландским властям...
- Конечно же, пожалуйста!
Когда я собрался уходить, на румяном лице секретаря промелькнула
вдруг загадочная усмешка, не то сочувственная, не то ироническая, а
мертвые его глаза за стеклами очков как бы вспыхнули на миг искрой смеха.
Похоже, он хотел что-то мне сказать и, действительно, состроив
сочувственную мину, проговорил:
- Мне стало известно о несчастном случае, происшедшем сегодня ночью
на берегу реки. Примите мои сердечные соболезнования...
- Благодарю! - ответил я. - Не скрою, убийство двух наших
индейцев-варраулов повлияло на мое решение, не откладывая, покинуть ваши
не слишком гостеприимные берега - очень уж у вас здесь неуютно и далеко
небезопасно...
- Понимаю, понимаю! Нам тоже негры доставляют марсу беспокойств.
Многие бежавшие с плантаций становятся убийцами.
- Разве это они убили двух наших варраулов? - удивился я.
- Они! Конечно же, они, только они, негры!
- Но ведь несчастных юношей убили палицами...
- А вы, сэр, полагаете, у них нет палиц?
- Действительно, палицы у них могут быть...
- Скажу вам больше: они могут даже для правдоподобия одеться под
индейцев...
- Неужели они такие хитрецы?
- Хитрецы, лжецы, предатели и убийцы...
- Даже убийцы?! - Я сделал удивленные глаза и попрощался. - Итак,
встречаемся через месяц!
- Да, сэр, хорошо - через месяц!
За два часа до захода солнца в разгар отлива мы отчалили от пристани,
и шхуна помчалась по течению к устью реки, подхваченная попутным ветром,
наполнившим наши паруса. Многие жители столицы прогуливались в этот
погожий вечер по набережной и видели наше отплытие. Нам это было на руку.
К заходу солнца мы уже были далеко от Нью-Кийковерала. Но в полночь,
еще до восхода луны, когда кромешная тьма окутала весь мир, мы, не доплыв
до островов в устье Эссекибо, повернули назад и, пользуясь морским
приливом, направились вверх по реке, стараясь держаться ближе к левому,
незаселенному берегу. На другом берегу реки в жарком туманном мареве спала
столица колонии.
Так, подгоняемые приливом, мы быстро прошли миль десять и свернули на
другую сторону реки.
В этих местах во время наших прежних нередких вылазок мы открыли
идеальное убежище: небольшой, но достаточно глубокий заливчик, в который
можно было ввести нашу шхуну и надежно укрыть ее от слишком любопытных
глаз. Заливчик находился примерно в четырех милях на юг от
Нью-Кийковерала. Непроходимые заросли кустарника загораживали его со всех
сторон и даже со стороны реки. Найти нас тут было так же трудно, как иглу
в стоге сена, - со всех сторон простирались непроходимые, безлюдные
джунгли; на несколько миль вокруг ни одного человеческого жилья: ни
индейской хижины, ни плантации белых поселенцев.
Примерно в миле от нашего убежища с севера на юг шла через джунгли
дорога, или, вернее, широкая тропа, о которой я уже упоминал. Она вилась
почти вдоль самого берега Эссекибо и связывала со столицей несколько
голландских плантаций, расположенных на пятнадцать-двадцать миль южнее.
Именно здесь мы и встретили в прошлый раз тех несчастных рабов-негров,
которых карибы вели на расправу в столицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215