Присматриваясь к акавоям, восхвалявшим свои товары с ловкостью
завзятых торговцев, и оглядывая огромное множество доставленных ими вещей,
я невольно усомнился в справедливости наших подозрений. Между племенами
давно осуществлялся оживленный товарообмен, и, возможно, это действительно
простые торговцы, а не воины, прибывшие с враждебными намерениями?

ПЕРВАЯ ЖЕРТВА АКАВОЕВ
В этот момент северную часть небосклона окутал поднявшийся с земли
столб черного дыма: это в Сериме жгли хижины больных красной болезнью.
Дым, поднявшийся сразу в нескольких местах и слившийся над лесом в одно
огромное облако, являл собой грозное зрелище. Жителей Кумаки, не знавших
решения старейшин, охватило беспокойство. Никто больше не смотрел на
товары акавоев. Раздались враждебные возгласы о нападении на Сериму, и,
хотя виновников открыто не называли, гневные взгляды украдкой бросались на
акавоев. Кое-кто, поддавшись панике, бросился к своим хижинам за оружием.
Акавои сразу же заметили клубы дыма и слышали недвусмысленные
предположения наших людей, а Дабаро их понял. Гости явно остолбенели.
Более того, казалось, их охватил гнев на мнимых виновников нападения, во
всяком случае, мне казалось, что это гнев. Они стали лихорадочно между
собой перешептываться. Стоявший рядом Фуюди навострил уши, стараясь
остаться незамеченным. Подслушать ему удалось немного, поскольку акавои,
обменявшись несколькими короткими фразами, сразу же замолчали. Фуюди
направился в сторону, я последовал за ним. Оказавшись вне поля зрения
акавоев, среди хижин, я догнал его.
- Ну что? - спросил я.
- Дабаро, завидя дым, произнес: "Глупцы, не выдержали, выдали себя
раньше времени". Второй ответил: "Испортили все дело".
- Значит, Дабаро предполагает, что отряд его сородичей напал на
Сериму?
- Не иначе. Еще они шептались, что им следует немедленно бежать и
пробиться к нашим лодкам на озере.
- Этому надо помешать! Быстро возвращайся к ним и во всеуслышание
объяви, что дело прояснилось: дым над Серимой означает, что там жгут
хижины после эпидемии.
Он побежал, выполнил мое поручение и действительно успокоил всех: и
жителей Кумаки, и акавоев.
Исполненный мрачных мыслей, я направился к хижине Манаури. Итак,
сомнений не оставалось: акавои прибыли крупным отрядом, это ясно, и ясно
также - с враждебными намерениями, они скрывались где-то поблизости.
Значит, бой неизбежен, и об этом без обиняков несколькими минутами позже
объявил я Манаури и остальным вождям.
- Только осторожность и внимание, и еще раз осторожность могут нас
спасти! - втолковывал я. - Хижины Кумаки растянулись на четверть мили, их
трудно оборонять. Все жители должны немедленно собраться в центре деревни,
неподалеку от нашего корабля, и жить пока здесь... Не забудьте переселить
Арипая.
Торговля тем временем не прекращалась, хотя и шла медленно, через
пень-колоду, поскольку акавои чересчур высоко оценивали свои товары и
слишком низко - изделия араваков, особенно разноцветные ткани. Торговцам
хотелось закупить побольше продовольствия, а нам не имело смысла его
лишаться. Одним словом, когда в полдень торговля из-за жары на пару часов
прекратилась, немногие товары перешли из рук в руки. Я понял: акавоям
нужно как можно дольше задержаться в Кумаке.
К полудню переселение жителей в центр деревни завершилось. В хижинах
поблизости от шхуны было полно людей, строения же на краю Кумаки совсем
опустели. Акавои заметили оживленное передвижение, но понять сути
происходящего не смогли и, как подслушал Фуюди, остались в недоумении.
После полудня из леса и с реки вернулись отряды разведчиков. В
радиусе нескольких миль они ничего не обнаружили, что свидетельствовало бы
о присутствии врага, не заметили никаких подозрительных признаков.
Оставалось предполагать, что бивак акавоев находится или еще дальше от
Кумаки, или так искусно укрыт, что его трудно обнаружить.
Восемь акавоев сразу же после полудня собрали свои товары и объявили,
что хотят исполнить для нас танец в честь огня. Мы ничего не имели против,
и многие жители Кумаки собрались поглазеть на зрелище.
Танец исполнялся перед хижинами гостей, рядом с воткнутыми в землю по
акавойскому обычаю копьями и палицами. Обряд состоял в том, что один из
акавоев, разведя большой костер, то раздувал пламя, то приглушал его, а
тем временем остальные воины, взявшись за руки и делая мелкие шажки правой
ногой в сторону, под аккомпанемент какого-то воинственного напева
кружились вокруг огня.
- Ты понимаешь, о чем они поют? - обратился я к Фуюди.
- Они просят костер принести им победу... и ослепить своим дымом
глаза врагов.
- Это их обычный танец?
- Не знаю.
- Ты что-нибудь слышал о нем прежде?
- Нет, первый раз вижу.
Конечно, Фуюди мог и не знать этого танца, но меня в нем поразила
любопытная деталь: из костра, по мере того как его раздували или
приглушали, вырывались клубы дыма то с большими, то с меньшими
интервалами, что показалось мне не случайным. Дым, поднимаясь с перерывами
высоко вверх над верхушками ближайших деревьев, наверняка был хорошо виден
со всех берегов озера Потаро, а быть может, даже и с противоположного
берега Итамаки. Внимательно присмотревшись, я готов был дать голову на
отсечение, что это какие-то сигналы.
Толкнув в бок Манаури, я проговорил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215