Американцы и англичане посылают пропасть оружия, танков и самолетов. В порту Франции со дня на день ожидают отправки пятьдесят тысяч моторизованной, пехоты. Их перебросят через Норвегию. Гитлер, безусловно, учтет эту готовность к жертвам.
Шефер воодушевился. Во время разговора он не мог усидеть на месте и все время вскакивал.
— А как англичане? — спросил Биллем.
— Англичане? В ближайшее время в Финляндию прибудут сто тысяч англичан! Сами теперь видите, куда переносится центр тяжести войны! Договор нас пока связывает, конечно. Впрочем, он нам не очень-то помешает. Всякий договор имеет силу лишь до тех пор, пока его не разорвут.
Ките спустил ноги на пол. Ему тоже не сиделось спокойно, он покашливал и, не переставая, курил. Н-да, сто тысяч англичан прямо тут, под самым боком! Это вам уже не шуточки, черт подери!
Биллем поставил на стол вермут и четырехгранную бутылку шотландского виски.
— Какого вам налить?
Гость указал на вермут.
— Предпочитаете наше отечественное?
Гость улыбнулся.
— Что там отечественного? Разве что бутылка да этикетка. Верней даже одна бутылка, потому что фирма тоже немецкая — «Лушер и Матизен».
Китса слегка задело такое высокомерное отношение к качеству вина.
— А вы не знали? Я вижу, вы профан в торговом деле.
Шефер пустился в объяснения. Здешние немецкие
виноделы посылают свой «вермут» в Италию «для очистки». На самом деле в Италию отправляются бочки с чистой водой, а возвращаются они с настоящим вермутом «Мартини и Росси». Так фирме удается избавляться от пошлины и наживать на этом бешеные деньги.
— Это же надувательство?
— Нет, это коммерция... А что вы будете пить? Все держитесь английской ориентации?
Да, Ките держался виски с содовой.
— За наше будущее сотрудничество! Но разрешите узнать — где ваша супруга?
Какими ничтожными показались теперь Виллему недавние капризы жены! Сущее ребячество! Боже мой, что только происходит и еще может произойти на свете, а они тут препираются друг с другом! Белла! Где Белла?
Биллем побежал в соседнюю комнату. Белла как раз продевала в уши золотые серьги с конусообразными подвесками. На ней было зеленое шелковое платье, еще сильнее подчеркивавшее ее бледность и хрупкость.
— Выходи же наконец, доктор Шефер ждет. Знаешь, какие новости привез нам наш далекий гость из Финляндии?
— Из Финляндии? В самом деле?
— Ну, хватит наряжаться. Идем, идем!
Когда Белла вошла и, прищурившись, взглянула сквозь ресницы на гостя, тот сразу вскочил, чтоб приложиться к ее ручке. Белла приняла светски-невозмутимый вид. Но едва она заметила на столе конверт и узнала почерк Муйдре, как ее возбуждение прорвалось наружу. О, письмо? Уж не ей ли ? Нет, Виллему.
Пока Шефер беседовал с Беллой, Биллем взял со стола конверт и подошел к окну. В конверте оказались две корреспонденции для газет, несколько фотоснимков и, наконец, письмо к Виллему. Это было сплошное «ура» от начала до конца. Муйдре писал о разных похождениях и переделках, о громадных вспомогательных войсках, которых ждут со дня на день. В небольшом постскриптуме, написанном, очевидно, на другой день, сообщалось о смерти У но Эрмсона. Их компания обнаружила в какой-то деревне запасы спиртного. Было .немало выпито, немало съедено оленьей ветчины и шведского хлеба — словом, пили и- веселились на славу. Никто не заметил, как маленький Эрмсон исчез из дому, но утром его обнаружили на снегу. Он замёрз и обледенел, как сосулька.
На полях была приписка, сделанная рукой Винналя: пусть эта история останется между ними, а генералу нужно сказать, что сын его умер героем в схватке с вражескими разведчиками...
— Ты помнишь У но Эрмсона? - спросил Биллем Беллу.
— Как же! Я еще танцевала с ним на новогоднем вечере. А что?
— Он умер.
— Умер? В самом деле? Мир его праху. А Муйдре? А Ферди?
- От господина Муйдре я и привез это письмо, - вмешался Шефер. - Мы с ним провели вместе ночь в веселой компании. На трезвую голову это смирный, тихий человек, но стоит парню выпить, как ему сам черт не брат. И, говоря между нами, вот юбочник! Боюсь только, что в жилах у него частица еврейской крови. Смуглый, курчавый, в глазах маслянистый блеск... Во всяком случае, он подозрителен Такие портят северную расу...
Белла покраснела. Биллем торжествовал: антисемитизм Шефера пришелся весьма кстати.
Выпили в память Уно Эрмсона.
- Не позвонить ли тебе, Вильям, генералу? Может, он еще и не знает о смерти сына.
Сообщать о смерти не легко, даже по телефону,
- Господин генерал... Я получил известия... о вашем сыне... - запинался Ките.
- Прекрасно, прекрасно!
Биллем начал подбирать слова, но из трубки послышался приказ:
- Немедленно заходите ко мне! Через час я уезжаю в деревню. Жду вас.
Биллем не успел ничего больше сказать. Разговор внезапно закончился, и ему пришлось повесить трубку,
- Ну? Ты ничего не сказал ему?
- Он пригласил меня сейчас к себе.
Из вежливости Шефер хотел тотчас уйти, но сообща было решено, что он подождет возвращения Виллема от генерала.
После того как Биллем ушел, Белла пустила в ход все свои чары, чтобы понравиться гостю, Результаты не замедлили сказаться. Несмотря на близорукость, Белла все же увидела, как взгляд молодого гостя поднялся от ее остроносых туфель к шелковым чулкам, скользнул по стройным коленям, задержался на накрашенных губах и остановился на ресницах, ища ответного взгляда. Разговор сейчас же оживился. Едва Белла принялась жаловаться на свою печальную судьбу, как Шефер тотчас же выказал готовность утешить ее.
- Как я обрадовался, найдя здесь таких превосходных людей, как вы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139