Недурной букет, нечего сказать! Какого же вы ожидаете нового курса? Наоборот, как бы еще крепче не сжали клещи!
Понимая, что Рут сочувствует Риухкранду, Пийбер не стал спорить. Он согласился, что следовало действительно образовать более радикальное правительство, так как народ едва ли останется доволен данным составом.
— Это просто издевательство над народом! — воскликнул Пауль. — Народ воспринимает это как вызов!
Ему не понравилась уступчивость Пийбера, ему хотелось вызвать его на спор, раздразнить, рассердить его, чтобы он убрался отсюда и они с Рут остались одни.
Однако Пийбер уютно сидел в глубоком кресле и даже не думал уходить. Вежливо поблагодарив он принял из рук Рут новую чашку горячего чая и принялся неторопливо размешивать его.
— Вы знаете Муйдре, Виллибальда Муйдре? — спросил вдруг Пауль.
— Знаю. А что?
— Если не ошибаюсь, он ваш хороший друг?
Пийбер не знал, к чему клонит Риухкранд, и промямлил в ответ что-то неопределенное:
— Друг или...
— Всегда отлично одет. С хорошим вкусом. Вежливый. Пишет хорошо. Тонкая штучка во всех отношениях. Не правда ли?
— С дамами изысканно вежлйв, — дополнил Пийбер аттестацию Пауля. — Безупречен, ничего не скажешь. К тому же пишет в хорошем стиле. Позавидовать можно.
— Тем лучше, - сказал Пауль. - У меня к вам просьба. Когда вы его увидите, скажите ему, что от него с нетерпением ждут одну статью. Именно — о разведении кроликов.
Губы Пийбера растянулись в улыбке. Рут удивленно взглянула на Пауля.
— Да, серьезно, о разведении кроликов. Он же специалист по этой части.
— Не слыхал. Муйдре - и кролики?
— Вот именно. Значит, вы напомните ему? Только непременно! — попросил' Пауль так серьезно и настойчиво, что улыбка Пийбера сделалась неуверенной, как будто он увидел перед собой свихнувшегося человека, с которым следует соблюдать осторожность.
— Я могу передать — пробормотал он смущенно, - но я не понимаю...
— Ничего. Зато он поймет.
Рут было ясно: Пауля тревожит что-то, но в присутствии Пийбера ему не хочется говорить. Вероятно, что-то случилось с Паулем, потому что он бросил мимоходом будто хочет уйти со своего теперешнего места работы.
— Нашли что-нибудь получше? — спросил Пийбер.
— Нет, не то. Но хотел бы я видеть, долго ли сами вы выдержали бы на моем месте. Выправляй ошибки, чтобы разные благоглупости засверкали в полном блеске... Спасибо.
— Что вам за дело до этих глупостей? — сказал Пийбер. - Вы за них не отвечаете.
— Хорошо вам говорить — ответил Пауль. — Но долго ли захочешь точить нож для другого особенно если этот нож может угодить тебе же в сгшну?
— Не думаю, чтобы вы были правы, — сказал Пийбер. — Если следовать этой логике, то и рабочие наших сланцевых шахт не Могут оставаться на своей работе, так как горное масло идет Гитлеру или скажем, в Кехра, так как целлюлоза опять же идет за границу для изготовления взрывчатки. И что было бы, если бы продавец в магазине продавал только тот товар, который нравится ему лично? Да, что делать, ведь жизнь наша — сплошной компромисс! Компромисс между взглядами, вкусами, характерами!
— Не компромисс! — вспылил Пауль — А борьба!
— Как сказать? Конечно, и борьба.
Эта уступчивость снова разозлила Пауля. Стараясь удержать Пауля от резкости, Рут заговорила о другом.
Чтобы поставить на стол пустую чашку, Пийберу невольно пришлось подняться со своего уютного' кресла. Но вместе с ним поднялся и Пауль, как бы подавая знак к уходу. Рут не удерживала Пийбера, но Паулю сказала:
— Куда же ты? Только что пришел...
Когда Рут, проводив Пийбера, вернулась в комнату, Пауль сказал раздраженно:
— Не люблю я этих слизняков.
— По натуре он человек добродушный, — ответила Рут.
— Добродушный? А какое это имеет значение? Для меня он просто экземпляр из класса беспозвоночных.
— Что с тобой, Пауль? С левой ноги встал утром, что ли?
Пауль рассказал, какое свинство учинил этот воспитанный, вежливый кавалер Муйдре.
— Может случиться, — сказал Пауль, — что мне из-за моих самовольных исправлений откажут от места. Но я не хочу доставлять им это удовольствие. Лучше сам уйду.
— Я тебя понимаю и поступила бы точно так же. Нужно быть в ладу со своей совестью.
— Значит, ты не против! — воскликнул Пауль и, благодаря Рут, крепко сжал ее руку.
— Да, но надо подумать, где найти новую работу. Это, наверно, нелегко.
— Конечно, нелегко..
— Если тебе придется туго...
— Что тогда?
— Тогда... посмотрим... Может быть, как-нибудь...
Пауль усмехнулся.
— Ведь тебе приходится содержать больную мать, — продолжала Рут. — Нужно что-то придумать.
Она взглянула на свой золотой браслет. Может, заложить его ? Но тут же ей пришла новая мысль:
— Ты мог бы сделать заем в банке. Мой отец дал бы тебе поручительство; он добрый человек, и я надеюсь, что он не откажет. Я его хорошенько попрошу. А другое поручительство можно будет получить... от Пийбера...
— Его ты тоже хорошенько попросишь? Нет, обо мне не беспокойся. Как-нибудь сам справлюсь.
Пауль был глубоко тронут искренней, чистосердечной готовностью Рут прийти ему на помощь. Снова возникло то беззаботное настроение, то удивительно приятное чувство, которое они испытывали, оставаясь вдвоем, беседуя откровенно. Сердца их были переполнены счастьем, и отблеск этого счастья ложился на каждую рождавшуюся в голове мысль, на каждое рождавшееся в душе чувство.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Типографский курьер бросил на рабочий стол Пауля гранки передовой, посвященной вступлению в должность нового правительства. Статья принадлежала перу самого редактора Юриесош.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139