— Как мило! — И генерал усмехнулся, явно довольный похвальным поведением рыбок.
— Не напоминает ли вам все это пруд в берлинском Розенгартене ? — спросил начальник штаба.
— О да!
Присутствовавшие офицеры глубокомысленно уставились в мелкую воду пруда.
Посол Штробейн, недавно прибывший сюда из Таллина, тоже, вооружившись моноклем, принялся глядеть в воду.
— Интересно — каковы они на вкус? Вероятно, хуже ваших форелей из Пюхаэги, что течет где-то неподалеку?
На лице президента появилась радостная улыбка, и он что-то шепнул своему адъютанту, после чего обратил внимание гостей на парк и сад:
— Вот тут все, все, уважаемые господа, выполнено по плану немецкого архитектора. И вон эта терраса, и балюстрада, и те круглые лампионы. Пойдемте посмотрим.
Он заковылял вперед на своих ревматических ногах, общество последовало за ним. Цветы у дороги вызвали восхищение.
— О, тюльпаны! И почти черные! Тоже из Германии?
— Да, да! — ответил президент, хотя луковицы цветов были привезены из Голландии.
С террасы, поверх деревьев парка, открывался вид на море. Президент сделал широкий жест, словно желая сказать: «Смотрите, уважаемые господа, все это мое королевство, все это я!»
Посол Штробейн, в свою очередь, махнул рукой на запад и сказал генералу Халд еру:
— Там запасы нашего горючего. Сланцевые шахты. Провести трубы до наших танкеров несложно...
— А здесь, — указал президент на склон горы, - здесь я разбил альпийский цветник.
Старик, все более входя во вкус демонстрации своих владений, готов был спуститься с гостями по тропинке и довести их до самой пристани. Но начальник штаба, взглянув поверх своего толстого живота на долину внизу, произнес:
— Отложим до следующего раза. До того, как ты закончишь постройку фуникулера.
Ужин был сервирован еще богаче, чем когда-то на приеме финского президента и даже шведского кронпринца, так, по крайней мере, утверждали повара. Из Италии были доставлены на самолете устрицы, лангусты, фрукты и молодая картошка.
Но итальянский майонез, приспособленный к немецкому вкусу, получился неважным: золотые рыбки были костисты и на вкус не отличались от обыкновенной плотвы. А что до ростбифа по-английски, так он интересовал гостей гораздо меньше, чем эстонский шпиг и эстонское масло.
— Это похвально, — сказал президенту посол Штробейн, — что вы так сильно сократили экспорт бекона в Англию и ваши свиньи теперь в первую очередь отправляются в Германию.
Осведомленность гостя в эстонской экономике вызвала у президента чувство национальной гордости. Но, к сожалению, тут же зашла речь о низкой рождаемости в стране, и старик почувствовал себя уязвленным. Разве он мало фотографировался среди детей, с малышами на руках, разве мало упрекал народ за пустые колыбели и обвинял горожан в легкомысленном образе жизни? И все же немецкие гости, как видно, и понятия не имеют о его великих стараниях. Они даже упрекнули его.
— Ваше стремление сделать всех людей образованными опасно, — сказал генерал Халдер. — Среди ваших рядовых есть даже учителя. До чего вы таким образом дойдете?
— Вы совершенно правы, — ответил президент. — И можете мне поверить, господин генерал, я приложил много усилий, чтобы удержать людей на земле, в деревне. Но это прямо болезнь — все бегут в город, все хотят стать образованными. К чему же мы так придем? Безработица растет, и тут еще это вечное недовольство. А люди всё куда-то бегут, торопятся, ищут лучшей жизни. Но что поделаешь, если судьба поселила нас здесь, на границе с Востоком? Оттуда пришла эта болезнь и пристала к людям, никто не довольствуется сегодняшним... Я уверен, что именно вы нам укажете правильный путь, я надеюсь, что именно вы защитите нас, что вы...
Все более воодушевляясь, он встал и уже громко, так, чтоб слышали все, продолжал:
— Заключенный три недели назад между Эстонией и Германией пакт о ненападении — это не пустая бумажка, как многие подобные пакты. Мы здесь в своей среде, и я могу вас заверить, что только этот договор имеет для нас силу и решает вопрос о нашей жизни и смерти. Более двух десятков лет я стоял на той точке зрения, что мы должны ориентироваться на Германию...
Он привел примеры, показывавшие, как он всегда в критические моменты обращался к Германии, неоднократно прося у немецкого командования помощи против большевиков. Он пытался дружить даже с балтийским ландсвером, в то время как все другие рвались к сражениям с ним...
— Теперь наконец эта страна и этот народ находятся под вашей могущественной защитой, мои дорогие гости и друзья. За всю свою жизнь мне никогда не приходилось так спокойно глядеть в будущее, как сейчас. И все это благодаря нашей правильной политике, оправдавшей себя и принесшей счастье нашему народу, который спокойно и единодушно... — И так далее.
Все встали и чокнулись бокалами. Ответ генерала Халдера был сух и лаконичен и завершился возгласом «хайль» в честь Гитлера. Эстонию он назвал восточным валом Европы.
— Да, да, — авторитетно заявил генерал Халдер. — Европа? Европа — это Германия. Если не сегодня, то завтра.
— Это, разумеется, означает войну? — спросил кто-то.
— Войны мы не боимся. Но наш фюрер знает, что страны и государства падут к его ногам и без войны.
Балтийский лаидсвер - созданная в конце 1918 года балтийскими немцами белогвардейская воинская часть, целью которой являлось основание «Балтийского герцогства». Была разбита летом 1919 года эстонской буржуазной армией.
Нет силы, способной противостоять воле фюрера. Могущество его так велико, что в выборе средств ему стесняться не приходится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139