Как ты' посмеешь теперь глядеть в глаза
товарищам? Позор, позор! Ты посмеивался над предостережениями Таммемяги, над его осторожностью, а сам поступил так по-идиотски! Кто знает, в какие руки может попасть пакет и к каким это приведет последствиям? Мало того, что сам ты опять влипнешь, из-за тебя теперь может сорваться весь план распространения газеты! В четверг рано утром она должна разойтись по всей стране одновременно. Провалившись, ты подведешь и других. Какая непростительная небрежность! Ну хорошо, ты устал и заснул. Но разве это тебя извиняет? Надо было все предвидеть и хотя бы привязать пакет к себе. Надо было попросить, чтоб тебя разбудили вовремя. Да и вообще ты не смел засыпать! При выполнении такого ответственного задания тебе следовало все время быть начеку, как солдату на посту. И, проснувшись, ты — какой позор!.— потерял голову... А что, если враг застигнет тебя спящим? Ты, значит, сразу в панику? Нет, как бы все ни обернулось, но за свою ошибку ты должен понести заслуженное наказание. А сейчас — в путь! Пусть эти двадцать — тридцать километров предстоящей дороги послужат тебе первым уроком. Не медли больше ни минуты. Марш!
Пауль подчинился своему строгому внутреннему голосу, как боец приказу начальства. Он запер дверь и пошел. Лишь бы поспеть на место до того, как там улягутся спать!
Выбравшись из города, он торопливо зашагал по извилистому шоссе. Стемнело, и вскоре пошел дождь. Мокрым и вспотевшим он добрался до вилуверской маслобойни. В окнах не видно было света.- Слева во дворе, под большими деревьями, стояло кирпичное здание с цементным крыльцом, окна которого были закрыты ставнями, а дверь замкнута на большой засов. Во дворе ни души, только яростно лает пес, который, видно, лучше Пауля умеет охранять доверенное ему добро...
Справа, из жилого дома, послышались звуки шагов, и прежде чем Пауль успел подняться на крыльцо, женский голос из-за двери спросил, кто там. Пауль, стараясь перекричать лай, начал объяснять, в чем дело.
— Нет тут никакого пакета! — резко произнес голос.
— Как нет? Ведь я звонил сюда вечером.
— Ничего не знаю.
— А кто же знает? Есть тут такая Кристина?
— Так и спрашивайте у Кристины! А тут шуметь нечего.
— Скажите хотя бы, где мне найти эту Кристину!
Ответ был дан по-прежнему сердито, но дело все-таки
разъяснилось.
Паулю пришлось чуть не с километр пройти обратно, а потом свернуть в лес. В лесу Пауль отыскал полуразвалившийся, дом и постучался в него.
Велико было его удивление, когда на пороге вместо легкомысленной кокетливой девушки появилась старая женщина с морщинистым лицом, сказавшая, что она, дескать, и есть разыскиваемая Кристина. Пауля пригласили в дом, в теплую комнату с низким потолком, и зажгли огонь. Хозяйка держалась дружелюбно. Да, пакет на маслобойне. Но разве ночью его получишь? Осмелится ли она, простая батрачка, тревожить сейчас хозяина, да к тому же идет дождь, а утром ей надо подняться чуть свет: и корову подоить, и белье. постирать, и в доме прибрать, и семью накормить, и на работу поспеть.
У Пауля не хватило духу приставать с просьбами к усталому человеку. Ему только и оставалось, что ждать утра.
Кристина оказалась душевным человеком, она предложила гостю остаться на ночь. Пауль, разумеется, был ей очень благодарен за то, что с него сняли хотя бы заботу о ночлеге.
Потчуя гостя хлебом и молоком и устраивая ему постель, старая женщина сообщила ему, что два мальчугана, спавшие рядом на кровати в углу, приходятся ей внуками. Самого сына сейчас нет, его место свободно, зимой он нанимается рубить лес, а летом берется за всякую работу, какая ни случится, ведь с их клочка земли не проживешь. С той поры, как умерла невестка, и ей, старухе, нелегко приходится. Пришлось поступить на работу в маслобойню. Так вот и живут, голодновато и бедновато, да что толку жаловаться, хорошо, что не хуже...
Пауль признался, что представлял себе Кристину совсем другой, он думал, что Кристина — это та самая молоденькая девушка, с которой он вчера говорил по телефону.
— Говорили-то вы с хозяйской дочкой, она из города.
— Вертушка, как видно?
— Чего уж там, дело молодое... — с едва заметной улыбкой ответила Кристина и перевела разговор на другое: — Нечем мне угостить вас, только хлеб да молоко. Берите, ешьте досыта...
— А что это за женщина с сердитым голосом, которая мне даже двери не открыла?
— Хозяйка. Не такая уж она сердитая... Просто со сна, видно...
Старуха, как видно, не любила говорить плохое о других людях. А может, она побаивалась хозяев ? Но нет, Пауль заметил, что Кристина и ни о ком другом не обронила худого словечка. Видно, она была такой же доброй душой, как и покойная мать Пауля. Странно, мягкосердечных мужчин Пауль не любил, его раздражало то, что им, беспомощным и неумелым, всегда доставалось от жизни: другое дело — добросердечные женщины с чуткой и отзывчивой .душой, от них
словно исходил солнечный свет, рядом с ними было хорошо и спокойно. Он вспомнил о матери, о Рут, о Пюви... Впрочем, Рут не совсем этой породы, она умела быть непримиримой, настойчивой и резкой и, когда надо, выпускать коготки...
Ребята бормотали во сне. В соседней комнате, куда ушла Кристина, пиликал сверчок. То ли от духоты, то ли от мучившей его тревоги Пауль всю ночь ворочался с боку на бок и уснул лишь под самое утро. Хозяйка уже принялась за хлопоты, уже принесла дров и воды, разожгла плиту, накрыла на стол, но все не решалась потревожить гостя. Наконец она собралась с духом и разбудила его. Ей было пора на работу. Пауль быстро вскочил, привел себя в порядок и пошел с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139