— Ты была права, Рут. Действительно, не стоило обивать пороги власть имущих. С моей стороны было наивно на что-то надеяться. Но теперь с этим покончено. Надо идти своим путем...
— Каким? - спросила Рут, испугавшись, что отец теперь махнет на все рукой и засядет в своем кабинете.
— Путем борьбы, если тебе больше нравится это слово. Я говорю не о своей личности. Это теперь не существенно... У меня такое чувство, будто мы стоим перед неизбежным большим переломом...
Две недели спустя Рут неожиданно получила письмо от Пауля.
Случилось невероятное: его выпустили из тюрьмы, он был свободен!
Может быть, подействовала поездка отца в Таллин?
Нет, подействовали совсем иные обстоятельства. Тамошние друзья и товарищи Пауля, особенно Ласн и Пюви, приложили все усилия, чтоб его поскорей освободили. Каждому было ясно, что с ним поступили незаконно и что его держат под арестом только для того, чтоб полиции было удобнее наблюдать за ним.
Ласн первым попытался разузнать о судьбе друга, но его попытка кончилась ничем. Тогда в кругу товарищей, озабоченных судьбою Пауля Риухкранда, решили что если кто и может добиться успеха в этом деле, так только Пюви.
Встречаются люди, обладающие особым умением с легкостью преодолевать препятствия. Двери, которые захлопываются перед носом других, перед такими счастливчиками раскрываются сами. В трудное время для людей такого рода
достают, не дожидаясь просьб, из-под прилавка дефицитнейший товар. Неотесанные невежи с готовностью уступают им место. Возле них останавливается порожняя машина, им предлагают сесть и потом не берут с них никакой платы. То ли причиной всего этого является ласковый взгляд, то ли прирожденное обаяние, то ли приятный голос, то ли что-то еще, но даже самое черствое сердце не может устоять перед улыбкой такого человека.
Никто не мог отрицать, что Аделе Пюви обладала таким природным обаянием. Но как ни странно, на этот раз не повезло и ей. Следователь, сообразив, чего от него добиваются, дал понять, что он не в духе и что ему неохота вести, деловой разговор, так как он сильно проигрался в карты. Нетрудно догадаться, что это означало.
В это трудное время не легко было собрать требуемую сумму, но все же это удалось. И в результате дверь камеры открылась без звука.
«Свободен, снова свободен! — писал Пауль Рут. — Пусть даже в узких пределах этого городка. Всем существом я предчувствую: час освобождения народа тоже недалек. Ты не представляешь себе, как я воодушевлен победой Красной Армии ! Если бы не она, меня бы, наверно, не выпустили. Я тут за это время узнал чудесных людей. Просто неловко становится, как подумаешь, сколько им пришлось из-за меня бегать... Живу я теперь у Ласна, у меня маленькая комнатка в его квартире, чистая и светлая. Из окна мне видна вскрывшаяся, по- весеннему бурная река. Так тянет за ней следом! А свет — после темной тюремной конуры его повсюду так много, что хочется поделиться с тобой... Видно, и тут произошли какие-то сдвиги, если мне, опасному преступнику, вдруг предложили место преподавателя в здешней школе! Я отказался...
Рут еще раз перечитала письмо. Ей стало невмоготу сидеть в комнате. При выходе на улицу ее ослепил яркий свет; он излучался не только с безоблачного неба, но и отражался от тающего снега, от деревьев, от стен. Капало с крыш, журчало в водосточных трубах, без умолку чирикали воробьи. Весна! Весна! Можно было жадно вдыхать прохладный, упоительный воздух и на лицах встречных читать пробуждающуюся радость...
Проходя по бульвару, по которому они с Паулем когда-то бродили рука об руку, Рут ощутила в душе могучий прилив счастья, словно она находилась где-то на морском берегу, где веял ласковый ветер и сияло солнце.
Но затем вдруг на горизонте появилась крохотная тень, которая быстро выросла в облако: вспомнилась Пюви.
Прошло уже порядочно времени с тех пор, как Рут, получив от Пюви то тревожное письмо, написала в ответ, что
произошло недоразумение: Рут вовсе не сестра Паулю, а просто хороший друг, После этого от Пюви пришло новое письмо, искренняя и сердечная исповедь, душевная чистота и благородство которой вызвали у Рут и радость, и в то же время странную грусть. Девушка признавалась, что она впервые отдала себе отчет в своих чувствах к Паулю лишь после того, как его засадили в тюрьму. Пусть Рут не думает, что между ними что-нибудь было, просто Пауль пробудил ее от сна, словно свежий ветер. Она от всей души просит простить ее, если невольно причинила Рут боль. Теперь она, по крайней мере, узнала, что легко могла помешать чужому счастью, и обещает навсегда схоронить в себе свое чувство. «Все прошло и стало сном», — заканчивала она с покорностью судьбе.
Со временем Рут забыла об этом письме, но сейчас оно вновь возникло перед нею, целиком овладев ее мыслями.
Между строками в письме Пауля можно было вычитать, что и эту самую Пюви он относил к числу тамошних «чудесных людей». Почему бы и нет, если она там сбивалась с ног из-за Пауля, в то время как Рут здесь только грустила, бездействуя.
Рут вдруг замедлила шаг, вскинула голову и остановилась. Нет, Пауль может поступать, как хочет, она не собирается мешать ему, ни в чем его не упрекнет и будет видеть в нем только хорошее...
И, повернувшись, она поспешила домой, чтоб с полной откровенностью излить душу в письме к Паулю.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Много дней подряд в городке держалась пасмурная погода, с деревьев капала вода, рыночная площадь утопала в грязи, но затем вдруг облака и туман рассеялись, улицы подсохли, а людские лица стали по-весеннему радостными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139