Получается неудобно! Но что там, подальше?
— Подальше? А мы сейчас посмотрим. Куста, копай дальше, чего стал! Господа желают все рассмотреть.
Из-под земли показался другой такой же ящик.
— Французские вина. Го-сотерн, бордо, бургундские сорта. Может, желаете попробовать? Или решили конфисковать все?
— А там дальше? - спросил Эспе.
— Дальше? Не так интересно. Это вина из ягод своего сада. Стоит ли открывать эти ящики?
«Ага, - подумал Риухкранд, - теперь он у нас в руках».
— Открывайте! — сказал он Кусте.
— Сколько у вас тут этих ящиков? — спросил Эспе.
— Штук семь. Ты, Куста, должен лучше знать. Сколько мы их тут закопали? Шесть? Семь?
— Девять ящиков, барин!
— Вот, на тебе за труды! - сказал Эрмсон, подавая Кусте бутылку. — Если эти господа не возражают. Ну, посмотрим дальше? — обратился он к другим.
— Стоит ли? — спросил кто-то из членов отряда.
— По крайней мере, ящики пересчитать нужно. Чтобы составить акт, нужна точность, — заметил Эспе.
- Правильно, точность нужна всюду, — обрадовался генерал. — Из вас вышел бы хороший солдат.
- Он и так снайпер., — сказал Риухкранд.
«С этими парнями я полажу»., — подумал генерал и приказал Кусте сбросить землю со всех ящиков, чтобы можно было пересчитать их.
— Девять ящиков, в каждом по двадцати бутылок, а всего сто восемьдесят. Ах да, минус одна бутылка. Так что всего сто семьдесят девять. Полагаю, это не слишком много. Или, может, при новом правительстве это запрещенный товар? Может, вы все трезвенники?
И генерал, слегка усмехнувшись, принялся болтать.
- Почему этот обвязан проволокой? — спросил Риухкранд, толкнув ногой один из ящиков.
— Проволокой? Здесь, знаете ли, самодельные вина, слишком молодые, недавнего разлива... Легко выбрасывают пробки.
Ответ показался подозрительным.
- Откройте этот ящик!
- Проверьте, там такое же вино. Все ящики одинаковые, только эта проволока...
— Откройте! — нетерпеливо потребовал Эспе.
Затрещала проволока, затем уголок крышки. Одну за
другой отодрали доски. Из грязной пакли выглядывало что-то черное. Зазвенело железо, но не стекло.
Эспе присел на корточки и повел носом.
— Особо тонкий букет у этого вина! — иронически произнес он. — Пахнет скорее смазочным маслом. Посвети!
Рука с фонариком приблизилась к ящику. В ту же минуту сильный удар отбросил фонарик. Наступила кромешная тьма. Слышно было, как кто-то мчится к двери, открывает ее и снова захлопывает. Пока другие успели добежать, ключ уже два раза повернулся в замке.
Сидевшей на дворе Рут показалось странным, что хозяин один выходит из погреба, да еще при этом вытаскивает ключ из замочной скважины. Еще более странной показалась растерянность Эрмсона, когда он заметил Рут; он не знал куда идти, но, заметив за кустом бузины машину, помчался к ней и попытался отворить дверцу.
Тотчас же Рут очутилась перед ним.
— Отдайте ключ! — звенящим голосом крикнула она.
- Кто вы? И чего кричите?
- Сейчас же отдайте ключ! — повторила Рут.
— О каком ключе вы толкуете?
Тем временем подошли оба водителя. Генерал принял спокойный вид и зашагал прочь, словно ничего не случилось.
— Задеряште его! — закричала Рут.
Генерал побежал, стараясь скрыться среди кустов.
- Ферди! Ферди! — изо всех сил позвал он. Но из дома не доносилось ни звука. Зато из погреба раздавались звуки топора, которым ударяли по двери.
Генерала задержали и заперли в амбаре. Рут получила ключ и открыла дверь погреба. Позвонили в город, откуда обещали немедленно выслать грузовик с подкреплением.
Обыск продолжался, но ничего особенного больше не было найдено. Все это заняло столько времени, что Пауль испугался, взглянув на часы, — ему нужно было ехать сейчас же, чтобы вовремя попасть в Таллин. Договорились, что Эспе отвезет Рут в город на своей машине. Так даже лучше — ведь она будет под защитой вооруженных людей.
- Позволь мне взять с собой одну гвоздику, — попросила Рут, через дверцу машины прощаясь с Паулем.
- На, возьми все! Всего хорошего! Увидимся через несколько дней! До свиданья, товарищи!
Машина покатила. Переживания этого бурного дня долго занимали мысли Пауля. Как глупо могла кончиться вся эта история! Засесть в погребе — действительно удовольствие, ничего не скажешь! И как этот Эспе, обычно такой аккуратный и осмотрительный, не догадался выставить патруль на дворе? Опять эта проклятая неосторожность! В который уже раз? Как трудно человеку дается наука! Неужели опыт приобретается только к старости? Все же — раз конец хорош, все хорошо. Разрушено, по крайней мере, одно волчье логово Сколько же их в конце концов? Раньше или позднее все они будут обнаружены. Враги еще пищат там и сям, точно комары, но шлепнешь ладонью — и нет их...
Большак извивался среди полей, ольшаников, рощиц, неуклонно следуя за извилистой лесной тропой, когда-то протоптанной прадедами. Осколки щебня с шуршанием ударялись о дно машины. Солнце уже зашло. Небо пылало внизу желтоватым пламенем, выше переходящим в прозелень, а еще выше становясь темным.
Когда издали засверкали таллинские огни, минувший день уже выветрился из головы, мысли понеслись вперед, к завтрашнему знаменательному дню.
Утром весь город был в праздничном уборе. Ряд красных- полотнищ развевался вдоль высокой каменной стены Тоомпеа, заставляя радостно биться сердце. Наверху, в Тоомпеаском дворце, Пауль находился впервые. Взволнованно проходил он до коридорам, заглядывая в зал заседаний, на передней стене которого висели портреты основоположников марксизма. На красном полотнище, протянутом среди портретов, можно было прочесть:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139