Линда была огорчена. Она пригласила себе помощницу, вместе с которой они с утра бегали по рынку и магазинам, а теперь хлопотали вдвоем в кухне, мешали, взбивали и терли тесто для пирога, готовили паштет, винегрет и майонезы, рулет, желе и крем. Большая ощипанная индейка беспомощно лежала на кухонном столе, дожидаясь, чтобы ее сунули в духовку.
Как же теперь? — горевала Линда. Значит, ей так и не придется блеснуть перед русским гостем своим кулинарным искусством, которым она так гордилась? Как жаль, как жаль! Но приглашенным уже нельзя отказать. Что ж, придется довести до конца начатое.
Линда еще не кончила накрывать на стол, когда в дверях раздался звонок. Кто бы мог прийти так рано? Она хотела заглянуть в переднюю, но Роберт уже пошел открывать.
Вошел коллега профессора Кянда доцент Штейнгарт, немец средних лет, с любезной, льстивой улыбкой на лице, с тщательно расчесанными, напомаженными каштановыми волосами. Он был не один. Следом за ним быстрыми шагами вошел стройный молодой человек спортивного вида, в бежевом пальто, с небрежно поднятым воротником, так что профессор принял его вначале за англичанина:
— Доктор Шефер, писатель, — представил гостя Штейнгарт и попросил извинения за внезапное вторжение.
— Пожалуйста, пожалуйста, весьма приятно, — сказал профессор Кянд. Он протянул свою маленькую руку посетителю, который принял ее как само собой разумеющийся дар, не имеющий особой ценности, и тотчас же поспешил к вешалке, чтобы повесить свое пальто.
На Шефере был оливкового цвета спортивный костюм с шерстяными чулками, доходившими до колен; своими тонкими ногами он напоминал кузнечика. Некоторое время он
постоял перед зеркалом, причесывая волосы и поправляя галстук.
— Вы, господин профессор, полагаю, слышали имя доктора Шефера? И, без сомнения, знаете его «Девушку с острова Пакри»? — спросил Штейнгарт, входа в зал.
— Да, да, — чрезвычайно вежливо ответил профессор Кянд, разглядывая молодого человека. — О вашем романе я слышал, но, к сожалению.,.
Он, собственно, ничего не знал ни о Шефере, ни о его книгах.
— О романе вы не могли слышать, — поправил его Шефер. — Он еще не опубликован. «Девушка с острова Пакри» — это вообще не роман, а большая повесть. Мой первый роман — «Печерские колокола» — тоже появится в печати лишь к рождеству. В Лейпциге, в издательстве «Инзель».
— Да? — неопределенно сказал Кянд и попросил гостей присесть. — Значит, вы отличаетесь от тех иностранных писателей, которые, проехав по нашей стране, ограничиваются лишь путевыми заметками? А некоторые называют своих героев эстонскими именами — и все.
— Я не глобтроттер, не бродяга, — отрезал Шефер. — И не из таких иностранных писателей...А, русские книги?
— Ах да, господин доктор, — обратился Кянд к Штейн- гарту, — недавно вы утверждали, что в Советской стране не ценят литературы прошлого. Но вот видите? Пушкин. И в каком роскошном издании!
Он протянул один том Штейнгарту.
—. Пушкин? Да, слышал. Кажется, еврей.
Он принялся внимательно изучать черты лица поэта.
— Нет, происхождение у него негритянское, - с видом знатока сообщил Шефер.
— Вот видите, господин профессор, тогда понятно...
Щтейнгарт победоносно улыбнулся. Шефер презрительно
отодвинул книгу.
Лицо профессора Кянда залилось краской. Руки его дрожали, когда он предложил гостям покурить. Сам он долго отыскивал свою трубку.
— О, у вас тут русские папиросы? — воскликнул Шефер, беря из коробки папиросу, разглядывая и нюхая ее. — Толстые, как ствол орудия. Уже через базы успели раздобыть?
— Как видно, у вас хороший контакт с русскими, — сказал и Штейнгарт. Он спросил у Шефера, как ему нравится папироса. Сам он был некурящим.
— Ничего себе. Видимо, египетский или болгарский табак, А может быть, греческий. Ведь в России табака не разводят, а только махорку.
Профессор едва владел собой. Он только сказал:
— Вы думаете?
В вопросе звучала явная ирония, которой Шефер терпеть не мог. Он раздраженно вскочил и принялся разглядывать пейзажи, развешанные на стене.
— Берег Онтики. Не правда ли? И Пюхаярв?
— Как видно, вы хорошо знаете нашу страну, — сухо произнес профессор.
— О да, вероятно, не хуже вас, господин профессор.
— Вы еще долго пробудете в Эстонии?
— Я и не думаю уезжать, - ответил Шефер заносчивым, вызывающим тоном.
— Но ваши соотечественники не желают больше жить у нас. Они впали в панику и не знают, как бы поскорее попасть на корабли?
— Что. же из этого? — ответил Шефер прежним тоном. — Они боятся угодить под колеса.
— Какие колеса?
— Под колеса войны.
— Значит, вы думаете, что война будет? Несмотря ни на что? — со скептической улыбкой спросил Кянд.
— Будет. Должна быть.
— А вы что думаете, господин Штейнгарт?
— Доктор Шефер молод и хватает через край. Кто из нас может знать планы фюрера?
Профессор Кянд уже жалел, что принял этих гитлеровских докторов. Надо было отказать им, все равно под каким предлогом. Пускай, дескать, придут в другой раз. Ну и время они выбрали для своего визита. А может быть, они узнали об ужине в честь Горского? И решили помешать этому? Но у кого они могли узнать? Кто мог сказать им?
Обычное гостеприимство изменило профессору. Он сделался скупым на слова, давая понять, что разговор окончен и гости могут уходить.
Из столовой тянуло запахом жареной индейки и пирогов, было слышно, что там накрывают на стол. Незваные гости должны бы понять, что дело идет к ужину, и поскорее уйти. Но нет, гости, как видно, думали иначе. Шефер закинул ногу на ногу, взял сигару и спокойно принялся курить, рассказывая о своих приключениях во время путешествия по Эстонии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139