Разговор велся в том раздраженном тоне, который часто приводил к ссорам. Но тут раздался звонок. Горничная принесла визитную карточку.
— Доктор Шефер, — прочел на карточке Биллем, с трудом скрывая удивление.
— О, доктор Шефер!
Оживившись, Белла тотчас поднялась, запахнула кимоно и кинулась было встречать гостя.
— Куда ты несешься полуголая? Сперва оденься, тогда приходи!
— Я и не думаю идти! Можешь принимать один! — отрезала Белла и повернулась к мужу спиной.
Но Виллему некогда было приводить жену в хорошее настроение. Он прошел в свой кабинет, где уже расположился гость. Виллему сразу бросились в глаза высокие оленьи унты на ногах Шефера.
— Надеюсь, что я не наслежу в вашей комнате, — сказал гость, фамильярно протягивая руку. — Я издалека, господин доктор. Я прибыл с севера и привез вам оттуда письмо.
И гость принялся обшаривать свои карманы.
— Но прежде всего примите устные приветствия от ваших знакомых с того берега залива. От господина Муйдре, от вашего шурина и от других...
— Благодарю, благодарю. Вы прямо из Финляндии?
— Из Финляндии, но не прямо. Вас это удивляет? Я не люблю сидеть на одном месте. Особенно сейчас. Да, из Финляндии. Не впервой мне приходится ездить туда. По правде говоря, мне этот народ нравится гораздо больше, чем вы, эстонцы.
Грубая откровенность гостя не задевала Виллема, он тоже не питал уважения к своему народу: маленький, жалкий, убогий народишко. «Мрачная, как проклятие, история, немощное, раздавленное племя, болотные березы, кривые и понурые, уходящие корнями в трясинную топь», - вздыхал он не раз.
Биллем сел и, пытаясь подражать непринужденности и развязности гостя, положил, словно американец, ноги на полку под столом и сунул в рот папиросу.
— Вы, наверно, спросите — почему? — продолжал гость. — Сейчас отвечу. В вас меньше В1иЬо1, чем в этих финнах.
Биллем улыбнулся. Расово-почвенная идеология гостя не совсем подходила к его культу абстрактного духа, - но что из того?
— А кроме того, — продолжал Шефер, — их молодежь нам гораздо ближе, чем ваша; ей больше приходилось жить и учиться в наших трудлагерях. У нее нет к нам недоверия. Я там чувствую себя как дома. Там умеют разжечь вражду и ненависть к коммунистам. Но это я говорю вам так, приватно. Вы ведь знаете, что официально... Договор. Что поделаешь? Ах, да, письмо, письмо...
Еще раз обшарив карманы, он пошел в переднюю и, найдя письмо в кармане своей бараньей шубы, вернулся.
Биллем сразу узнал на конверте почерк Муйдре. Уж не жене ли адресовано письмо? Нет, ему все же.
— Значит, вы прибыли с самого фронта? Интересно! Расскажите же — каковы перспективы?
1 Кровь, почва.
— Перспективы? О, наилучшие, наиблестящие!
Шефер принялся расписывать эти перспективы такими
радужными красками и с таким увлечением, что Биллем, забыв о письме, слушал его разинув рот. Сплошь-мощные удары и небывалые победы! Задор драки так велик, что мороз никого не беспокоит, хотя холода там отчаянные: плевок замерзает на лету. Со дня на день можно ожидать событий колоссальной важности!
— Как только на Западе заключат перемирие, армия врежется в Россию, словно нож в масло! — хвастливо заключил Шефер.
— Что вы говорите! — воскликнул Биллем.
— Честное слово!
— Неужели это возможно?
— А почему бы и нет? Рассудите сами: какой смысл англичанам и французам воевать с нами?
— Но англичане все же показали себя джентльменами по отношению к полякам. Сдержали слово.
Шефер презрительно хмыкнул.
— Поляки? С этой расой сентиментальничать нечего! Боже милостивый, где они теперь, эти ваши поляки? Где их Польша? Слава богу, что там хоть нашлось жизненное пространство для репатриированных из Прибалтики немцев... Англичане? К чему нам истреблять друг друга? Как будто у нас нет общих врагов? Или французы? Какой смысл нам воевать с ними ? Они ведь показали, что могут сами справиться со своими коммунистами. Нет, они заслуживают перемирия. Особенно теперь, когда они помогают Маннергейму. Ради него они даже загрузили полностью свои военные заводы...
— Разве их военные заводы не работали во время войны? — спросил Ките, подумав, что Шефер решил просто блеснуть парадоксом.
— Работали, но не на полную мощность. Ничего удивительного: во французском правительстве наших сторонников больше, чем вы полагаете. А где их нет? Они есть даже у вас в правительстве.
Все же речь о перемирии показалась Китсу сомнительной. Врет ли Шефер или у него имеются закулисные сведения? Последнее представлялось более правдоподобным, потому что Шефер уже принялся распространяться о стратегических планах финнов с такой уверенностью, словно побывал в их генеральном штабе.
— Конечно, — сказал он, — финны взяли на себя очень тяжелую задачу. Но они не одиноки. Когда они осенью затягивали переговоры в Кремле, то у них были для этого основания. Им нужно было заручиться гарантиями в Германии, в Англии, во Франции, в Америке. И они получили эти гарантии.
— Вы говорите, даже в Германии?
— А как же ? У нас нет основания откалываться от других. Разве еще в Мюнхене нам не продемонстрировали достаточно доброй воли? Отчего бы теперь не продолжить это сотрудничество в Хельсинки?
Шефер с жаром стал объяснять, насколько важен Северный фронт, который скоро охватит и Прибалтику и к которому затем присоединится на юге другой фронт, Кавказский. Таким образом, Россия будет зажата с двух сторон в тиски. А заботу о Центральном фронте возьмет на себя Германия. О, финнов поддерживают вовсе не ради их прекрасных глаз! Однако сама помощь колоссальная!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139