дело, пока не решил: суть в том, что Мутли только торговец и всю свою энергию может посвящать одному к предприятию, а он, Винналь, и торговец, и промышленник, и землевладелец, и общественный деятель, словом, он — финансист многосторонний.
Проведя несколько бессонных ночей, обдумав свое положение, Винналь решил сделать смелый шаг: передать торговлю Фердинанду.
Правда, Ферди расточителен и не знает цены деньгам, но если бросить ему жирный кусок, он, может быть, научится ценить добро и уважать отца. В конце концов, Ферди единственный его наследник, а богатство, к сожалению, не унесешь с собой в могилу. На первых порах можно помочь ему советом и руководством, чтобы он сразу же не сел в калошу. А там, глядишь, он и сам привыкнет заботиться о репутации фирмы. Ого, этот парень не даст в обиду фамилию Винналей, — ведь он уже дважды защищал свою честь на дуэли! Итак, пусть год шестидесятилетия станет переломным; пусть его сын сегодня же встанет рядом с отцом. И тогда — горе конкурентам!
Винналь, облачившийся еще утром в парадный костюм, был в приподнятом настроении. Он ожидал, что Ферди поздравит его первым. А он тогда вынет из стола дарственную и передаст сыну! Это будет исторический момент. Надо бы его сфотографировать! Жаль, что он заранее не подумал об этом.
Вот на лестнице раздались шаги спускавшегося сына. У старика забилось сердце. Рука выдвинула ящик стола и снова задвинула. Пальцы забарабанили по столу.
Сын вошел не постучавшись, по-домашнему небритый, в ночных туфлях на босу ногу, в распахнутом халате.
— Ну, старина, поздравляю!
И это все! Впрочем, руку он все же соблаговолил протянуть отцу. Много прошло времени с тех пор, как сын в последний раз коснулся отцовской руки: Фердинанд чувствовал физическое отвращение к старику и в общем ценил его ровно постольку, поскольку тот был ему полезен. Тем не менее отец гордился своим воинственным сыном, который продолжит его род и когда-нибудь расскажет о нем детям и внукам. Только выдрать не мешало бы мошенника: вовсе избаловался, ни теплоты, ни нежности, входит к отцу, точно равнодушный покупатель в скобяную лавку. Но пусть, посмотрим, что он скажет, когда...
Не говоря ни слова, старик вынул из ящика стола дарственную и дрожащей рукой протянул сыну:
- На !
— Что это такое?
- Что бы ни было. Прочти, и если согласен, сходим
к нотариусу.
Пока сын читал, отец во все глаза глядел на него. На лице Фердинанда заиграла радостная улыбка, и, когда он прочитал бумагу до конца, он с благодарностью взглянул на отца и, на минутку забывшись, обнял его и поцеловал в лоб.
«Этот поцелуй обошелся мне в три миллиона!» — подумал старый Винналь, вытерев слезу (расходы он вычислял всегда в сентах, а доходы в кронах).
— Ну, сын мой, ты уже достаточно взрослый, чтобы стоять на собственных ногах. Вникни поглубже, изучи, что такое торговля. Будь любезен с покупателями, они несут к тебе деньги, и строг со служащими — им ничего не нужно, кроме жалованья. Помни всегда о том, кто живет на той стороне улицы. Да-да, помни! Как только ты о нем забудешь, он тебя слопает! Я целых пятнадцать лет отстаивал честь фирмы, дай бог, чтобы и тебе удалось продержаться столько же. Ну, да смелости и предприимчивости тебе не занимать... Так вот, этот Мутли, там, напротив... Я знаю, этот мошенник только и ждет, когда я выдохнусь. Долго ему теперь ждать! Пусть-ка попробует свалить тебя. А? Сам подставь ему ножку, не бойся, пусть споткнется, пусть растянется...
Глаза Винналя заблестели, голос задрожал.
— Да... Ты, сынок, с ним справишься. Ты мне доставишь эту радость!
Сын слушал отца равнодушно. От советов, которым, казалось, конца не будет, Винналь перешел затем к самовосхвалению, чем совсем надоел Фердинанду.
«Вот еще, — подумал он, — дела у старика пошли под гору, и он взваливает заботы на меня. Старая лиса! Он еще хвастается, строит из себя благодетеля. Подарил бы лучше пачку акций или дом... А теперь? Хорош я буду перед своими корпорантами. Ведь засмеют, будут нос воротить: от кого, мол, тут дегтем воняет? Нет, не такая я тля, чтоб вечерами гроши в кассе считать...»
Когда сын вышел из комнаты, Винналь с гордостью подумал: «Вот парень! Хоть из пушки стреляй, он и глазом не сморгнет! Не то что моя дочь Белла! Правда, я не дал ей приданого, когда она вышла за Китса. Они разозлились и знать меня теперь не желают. Ко дню рождения прислали поздравительную открытку — и все. Но когда меня не станет и Белла получит свою долю наследства, она еще вспомнит обо мне и поплачет, если сохранила хоть каплю совести».
Старик опустился на стул и почувствовал себя еще более одиноким, чем всегда: каждая частица имущества согревала его, и лишиться хоть одной из них было все равно, что снять с себя пиджак и кому-то его подарить. И он пожалел о сделанном. Им снова овладела та неопределенная тоска, что в иные дни вырастала в страх перед будущим, перед какой-то грозной
катастрофой, перед судным часом. Но вскоре опять посыпались поздравления, и страхи исчезли.
Вечером в особняке Винналя собрались сливки городского общества - господа во фраках и в мундирах, дамы в бальных платьях. Кроме всего прочего, юбиляру подарили мраморный бюст, изображавший его самого, который вместе с постаментом был тотчас же установлен перед домом. Главный редактор Юриссон принес сегодняшнюю передовую, переплетенную в свиную кожу и. отпечатанную золотыми буквами. «От пастуха до короля» - таково было ее заглавие. Директор телефонной фабрики прислал особый аппарат, сигнализирующий о попытке взломать сейф. Министр промышленности и торговли Потерман передал от имени президента республики трость из того же драгоценного дерева, которым была обшита изнутри президентская яхта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139