Он судорожно придерживает руку возле уха, пока не проходят все до последнего.
Риухкранд невольно усмехнулся. Бедный веснушчатый человечек, как он растерялся!
Но и Риухкранда охватило нервное возбуждение, когда он увидел, что гости, походив по лагерю, направились сюда, к его бараку, последнему в длинном ряду лагерных построек. «Они, наверно, не войдут, сядут в свои машины и укатят», — успокаивал он себя. Но дверь уже открылась, и Риухкранд быстро вытянулся.
Разглядывая убранство помещения, немецкий генерал соизволил сквозь монокль бросить взгляд и на Риухкранда.
— Северная раса! — одобрительно заметил он, после чего на лице польщенного начальника штаба появилась улыбка. Брови немецкого генерала нахмурились. Нашел ли он, что лицо дежурного недостаточно тупо, или сумел прочесть на нем скрытую враждебность? — Из интеллигенции?
Начальник штаба уже уловил недовольство на лице немецкого генерала и, отразив его на собственной физиономии, с упреком взглянул на Риухкранда.
— Ваша профессия?
— Учитель, господин генерал.
Начальник штаба перевел ответ на немецкий язык.
— Но в таком случае он должен владеть нашим языком, - сказал генерал и, к удивлению остальных, спросил Риухкранда, как его зовут.
Риухкранд ответил и переспросил генерал, приставив к уху ладонь.
— Риухк-ранд, — по слогам произнес дежурный произнес генерал, покачав головой.
Взгляд начальника штаба упал на виновника. Риухкранд — это имя ему кое-что напомнило... Кто сунул на дежурство это бунтовщицкое отродье? Как назло!
На минуту взгляды их скрестились, словно клинки. Слов не требовалось: как влюбленные, так и ненавидящие понимают друг друга с одного взгляда.
Комендант лагеря, разостлав на столе карту, познакомил гостей с местностью, показал пункт, откуда они пришли, полигон, куда направляются, местонахождение батарей.
— Отлично, — сказал немецкий генерал, увидев, что батареи расположены на западном краю полигона, а дула пушек направлены на восток.
— Как же иначе, господин генерал! Наши пушки всегда повернуты туда. Я помню, как тут было жарко двадцать лет тому назад... — улыбнулся начальник штаба.
— Да? Вы были тогда здесь?
— Занимался организацией фронта против большевиков. Знаю эту карту как свои пять пальцев.
Начальнику гитлеровского генерального штаба этот ответ пришелся по душе. В случае нужды можно использовать знания этого эстонца.
— Да-да, мы это учтем, — суховато заметил он.
В помещении было жарко. Немецкий генерал снял фуражку и принялся обмахиваться ею.
— Дежурный, что за баню вы здесь устроили? Сейчас же открыть окна!
Риухкранд открыл окна.
— И подать воды! Помои, а не вода! — рассердился начальник штаба, выхватив у дежурного графин. — И эту воду вы осмеливаетесь предлагать нам! Пейте сами!
Риухкранд попробовал. Вода вовсе не была теплой, но, видимо, начальник штаба хотел показать свою власть.
— Разве не помои?
Риухкранд не отвечал.
— Помои или нет?
— Конечно, вода не ключевая, господин генерал!
— Я спрашиваю — помои или нет?
Все заулыбались, видя, как забавляется генерал, издеваясь над дежурным.
— Ну, что уставились? Кругом!
Дежурный повернулся.
— Бегом арш!
Все с удовольствием готовились поглядеть, как побежит этот гордый «интеллигент», но Риухкранд зашагал прочь совершенно спокойно. Когда начальство собралось крикнуть что-то ему вслед, он уже исчез за дверью.
Начальник штаба извиняющимся тоном обратился к немецкому генералу:
— Упрямый, непокорный народ эти интеллигенты, выходцы из простонародья. Вышколить такого труднее, чем натаскать охотничью собаку.
— Знаете ли, — ответил генерал Халдер, мы у себя ликвидировали эту породу. Их лучше всего воспитывать в концлагерях.
Выйдя из барака, Риухкранд остановился на пороге. Ему вдруг пришла мысль: хорошо бы зайти тут же в умывалку, подставить графин под цинковый умывальник и, приподнимая пестик рукомойника, дать воде по пальцам стечь в графин, пускай пьют! Но нет! Такой мелочной местью он унизил бы самого себя!
Он неторопливо зашагал к колодцу в другом конце лагеря и вернулся, когда гости уже уходили. Его встретили упреками: где он пропадал так долго?
— Вы что, сами эту воду делали? — съязвил начальник штаба.
— Нет, господин генерал, — тотчас же ответил ему дежурный, — сам я ее не делал. Принес из колодца.
С лиц присутствовавших офицеров исчезла улыбка, потому что щеки толстого генерала покраснели. Взгляды начальника штаба и дежурного снова скрестились, словно наточенные сабли. Генерал охотно отдал бы приказ взгреть шомполами этого наглеца.
— Трое суток карцера!
Генерал снял фуражку, осушил лоб и вытер внутреннюю сторону околыша фуражки. Выходя из помещения, все, в том числе и немецкий генерал со своим моноклем, мерили взглядом дерзкого дежурного. Воцарилось неловкое молчание, длившееся и за дверями барака, пока компания не расселась в машины и не отбыла на полигон.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Под вечер, когда закончился смотр войсковых частей, высшее начальство уехало, торопясь вовремя прибыть во дворец президента.
— В общем все более или менее удовлетворительно, но одна вещь меня беспокоит, — заявил генерал Халдер начальнику штаба эстонских войск, усевшись в машину.
— Слушаю, господин генерал.
— Вы знаете, — начал генерал Халдер, — что волей провидения нашим странам уготована общая судьба.
Начальник штаба кивнул головой.
— Это обязывает меня быть откровенным и сказать вам, что вашей армии еще недостает многого.
Эта оценка неприятно поразила начальника штаба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139