И чем дольше он
раздумывал на подобные темы, тем больше уверялся, что может не бояться
карающей руки пресветлого бога. Другое дело, если сам наставник не
пожелает учить его Великому Искусству... Тут ему оставалось полагаться
только на свой дар убеждения или удачу.

Три луны назад Конан, вернувшись с далекого острова в Западном
океане, покинул "Громовую Стрелу" у аргосского побережья, неподалеку от
Мессантии. Обратная дорога к материку оказалась небесприбыльной: ему
удалось взять пару купцов. У одного трюм был набит винными бочками, и
киммериец его отпустил, пополнив лишь свои запасы спиртного; второй вез в
Стигию шелка, жемчуг и дорогие изделия из бронзы и серебра, по каковой
причине сначала попытался скрыться, а затем оказал ожесточенное
сопротивление. Конан со своими людьми вырезал всех, а затем, когда
драгоценный груз оказался на борту "Стрелы", велел поджечь купеческий
барк.
Пиратскую галеру, вместе с большей частью добычи, он оставил в
наследство косоглазому Сандаре. Новому капитану досталась все, кроме
строптивицы Каллы, чем он был изрядно огорчен; но в Мессантии нашлось
столько свободных красоток, что Сандара, добравшись туда, через день уже
не вспоминал о стигийке.
Конан же полагал, что девушка, оставшись на Кардале, избавила его от
множества хлопот. Возможно, ей не захотелось бы становиться подружкой
Сандары, и она пожелала б сопровождать прежнего возлюбленного в
странствиях... Что бы он тогда делал? Попутчики - а тем более попутчицы -
Конану были не нужны; он твердо решил добраться до Учителя и освоить
чудодейственные искусства, дававшие власть и над холодной сталью, и над
огненными молниями. Ему предстоял долгий путь на восток, и Калла тут была
лишней обузой. Действительно, что бы он стал с ней делать? Разве что
продал в хорошие руки на невольничьем рынке в Офире или Шеме...
Итак, он отправился в дорогу один, с туго набитым кошельком у пояса и
мечами Рагара за спиной. Клинки он почитал главным своим богатством,
памятуя многозначительные слова аргосца - мол, это не простое оружие;
правда, пока что их загадочные свойства оставались для Конана тайной за
семью печатями. Купив в Мессантии доброго скакуна, он переправился через
Хорот и пересек Аргос с запада на восток, не слишком отклоняясь от
побережья. Ему пришлось обогнуть зону густых и непроходимых лесов - тех
самых, под чьим прикрытием в свое время пряталась "Громовая Стрела"; затем
он преодолел границу между Аргосом и Шемом, и через пару дней добрался до
Асгалуна, крупного шемского порта. Тут он пополнил запасы провианта, дал
передохнуть коню, а затем отправился через Эрук в Замбулу, находившуюся
уже на туранской территории. Город этот, как и окружавшие его пустыни, был
киммерийцу отлично знаком; когда-то, лет десять назад, ему уже доводилось
странствовать в здешних краях. Возможно, он сумел бы разыскать и кое-кого
из давних знакомых, но, по здравом размышлении, решил этого не делать.
Испаране, его прежней возлюбленной из Замбулы, было уже под сорок -
слишком почтенный возраст для женщины, по мнению Конана; и наверняка ее
уже окружала целая куча детей.
Оставив Замбулу позади, он поскакал к Самарре, а оттуда - в Аграпур,
славную столицу Илдиза Туранского, где ему некогда довелось командовать
отрядом наемников. Здесь киммериец тоже не стал задерживаться; продав
своего жеребца, он сел на один из кораблей, ходивших в Хаббу, богатый
торговый город на восточном побережье Вилайета, пересек морские просторы
и, после некоторых приключений, добрался до Дамаста, где украл коня. Этот
самый мохнатый конек и пофыркивал сейчас неподалеку, выискивая скудные
пучки травы.
Путешествие оказалось долгим и не всегда удачным. В Мессантии, если
говорить начистоту, Конана опознали, и ему пришлось срочно уносить ноги -
за голову Амры, грозы побережья, была назначена очень приличная награда.
Переправляться через широченный Хорот пришлось ночью, в грозу, и только
удачливость киммерийца да выносливость коня позволили успешно завершить
это непростое дело. За Конаном гнались и на южном берегу реки; ему
пришлось скакать день и ночь, пока жеребец окончательно не изнемог. К
счастью, отряд аргосских стрелков изрядно растянулся, и киммериец, устроив
засаду, перебил пять или шесть человек - наиболее ретивых, мчавшихся за
ним по пятам. Остальные, видно, решили, что собственные головы дороже
самой щедрой награды, и оставили Конана в покое.
В Асгалуне Амру тоже знали слишком хорошо, и там могла повториться та
же история, что в Мессантии. Поэтому, явившись под вечер в шемский порт,
киммериец отправился к некоему перекупщику краденого, с которым был знаком
еще с давних времен. Этот пронырливый смуглый шемит оказал ему самое
горячее гостеприимство - то ли устрашившись конановых мечей, то ли в
надежде на дальнейшее сотрудничество. Гость не стал его разочаровывать,
сообщив, что прибыл для переговоров насчет продажи крупной партии шелка,
захваченной совсем недавно на стигийском корабле (что полностью
соответствовало действительности). Шемит и огромный варвар с жаром
торговались три дня; за это время жеребец отдохнул и отъелся, а Конан,
используя связи хозяина, раздобыл необходимые припасы. Наконец они ударили
по рукам, и киммериец покинул свое убежище, клятвенно пообещав доставить
драгоценный груз в самом ближайшем будущем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201