- Ты смеешься? - На губах Рины тоже заиграла улыбка. - Смеешься?
Значит, все хорошо?
Кивнув, Конан вытащил из трещины свой факел. Он догорал, но теперь
киммериец ясно видел впереди расплывчатое розоватое пятно. Свет! Свет и
выход! Он показал на него Рине.
- Но как ты с ним справился? - Она все еще не могла прийти в себя. -
Как? Даже я... даже Сила Митры не защитила нас!
- Кром! - Конан подтолкнул ее вперед. - Рассчитывай больше на себя, а
не Митру, малышка! Ну, еще на вендийских мудрецов...
- При чем тут вендийские мудрецы?
Ухмыльнувшись, киммериец погладил свой широкий пояс, за которым
прятался драгоценный сосудик. Теперь, когда Рина тоже вдохнула снадобье,
Конан чувствовал, что они равны: пусть недолгий миг, но ее душа тоже
пряталась в этой самой бронзовой фляге и возвратилась из нее в телесную
оболочку.
- Ты помнишь, что Учитель сказал про арсайю? - Он снова похлопал по
ремню. - Бальзам, который употребляют вендийские мудрецы! Он-то нас и
выручил.
- О! Твое лекарство, что просветляет разум?
- Да, Рина.
Передав девушке факел, Конан подобрал свои мечи, вложил их в ножны;
он был уверен, что оружие ему не понадобится. Бестелесная тварь, невидимая
и едва ощутимая, пряталась во мраке, жадно поглядывая на них, но не
пытаясь повторить атаку. Вдалеке тускло сияло розоватое пятнышко выхода, и
киммерийцу казалось, что оттуда тянет свежим воздухом.
- Вперед, малышка?
- Вперед!
Но прежде, чем сделать первый шаг, Конан повернулся и плюнул в
темноту подземного прохода.

23. ПУРПУРНЫЕ ЛЕСА
Тоннель оборвался внезапно; еще мгновение назад над ними нависали
тяжкие базальтовые своды, и вдруг багровый и алый простор распахнулся во
всю ширь, ослепив путников неярким светом. В вышине клубились розовые
облака, скрывающие небо; они текли, меняли формы, то вытягиваясь
гигантскими колоннами, почти касавшимися горизонта, то образуя пушистые
шары или превращаясь в расплывчатые титанические замки с остроконечными
или приземистыми башнями, фигурными парапетами и стенами, отливавшими
багрянцем. Эти подвижные тучи, мерцавшие всеми оттенками красного,
простирались над таким же красным миром, показавшимся Конану бескрайней
равниной, заросшей кустарником и странными деревьями, торчавшими вверх и в
стороны подобно растрепанным метлам. Их кроны и стволы были бурыми и
ярко-алыми, огненными, оранжевыми, кроваво-красными и
желтовато-кирпичными; они то наливались угрожающе-багровым, почти черным,
то радовали глаз нежными лилово-розовыми и карминовыми красками. Но
главным был пурпур: основа и фон, на коем прихотливыми узорами струились
прочие цвета.
- Нижний мир! - выдохнула Рина и тут же с восторгом добавила: - Какая
красота! Словно под водой, среди алых кораллов и пурпурных водорослей!
Ее лицо разрумянилось, мышцы обрели былую гибкость, и Конан, бросив
взгляд на свою спутницу, понял, что она окончательно пришла в себя. В
глазах девушки опять играли отблески Силы, и, хотя она не могла исторгать
ее потоком сверкающих молний, астральная энергия наделяла Рину прежней
неутомимостью и стойкостью. Пожалуй, еще и некоторой долей легкомыслия:
девушка любовалась пейзажем с таким восхищением, словно они оба вдруг
попали в сад Учителя, приветливый и знакомый. Конан, однако, не забыл о
сонном мороке, затаившемся в пещере; что касается этой пурпурной равнины,
то и здесь их наверняка поджидали опасности - возможно, иного рода, чем
оставшаяся позади, но столь же смертоносные для беззаботных странников.
Он коснулся руки девушки, ощутив бархатистую нежность ее кожи; это
было приятно, и Конан не спешил отнимать ладонь.
- Скажи, малышка, что нас тут ждет? В этих красных зарослях?
Она улыбнулась.
- Кажется, ты поверил в мой дар?
- А разве я сомневался? - ответил он вопросом на вопрос. - В пещере
все случилось так, как ты предсказывала... Какая-то мерзость едва не
поживилась нами, и одолел ее не меч, а бальзам дамастинского мага, -
киммериец хлопнул по своему поясу. - Ну, так что нас ждет дальше?
- Сейчас... - Рина, прикрыв глаза, повернулась к пурпурной равнине.
Губы ее сжались, лицо стало серьезным, даже суровым, на чистом высоком лбу
меж бровей возникла вертикальная морщинка. Конан невольно залюбовался
девушкой; румянец щек оттенял темные веера ресниц, каштановый локон и
маленькое ушко, что пряталось за ним, казались исполненными прелести...
Взгляд киммерийца спустился ниже, к упругой груди, полуприкрытой полотном
туники, стройной талии, округлым бедрам, длинным ногам в маленьких
сапожках. Не в первый раз он спросил себя, почему эта красавица пошла с
ним - неужели из одной любви к опасным авантюрам и любопытства? Нет, это
было на нее непохоже... Может быть, как намекнул наставник, ей хотелось
испытать свои силы? Свое искусство, приобретенное за время обучения?
Почему-то Конану казалось, что дело не только в этом; пожалуй, он мог бы
угадать причину, но решил, что торопиться не стоит.
Рина фыркнула, и киммериец, оторвавшись от созерцания ее безупречных
колен, поднял взгляд к лицу девушки. Вероятно, с провидением грядущих
событий было покончено, и теперь серые глаза Рины смотрели прямо на него -
с легкой насмешкой и еще каким-то непонятным и слегка пугающим выражением.
Ведьма, настоящая ведьма, подумал Конан и вслух спросил:
- Ты разглядела что-то смешное, а? Еще одну тварь, которая может
усыпить нас и высосать души?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201