Потрясенный, он замер, застыл, на миг лишившись дара
речи, не слыша ни восторженных вздохов Рины, ни тихого шелеста листвы, ни
плеска родниковых струй. Контраст между оставшимися позади мрачными
могильниками и картиной, что открылась перед ним сейчас, был слишком силен
и повергал в шок; кому бы пришло в голову, что за огненным потоком лавы,
за бесплодной равниной и чудовищным кладбищем лежит рай?
Знакомый рай, отметил Конан спустя несколько мгновений. Определенно,
он узнавал прихотливые извивы дорожек в этом зеленом саду; нечто знакомое
чувствовалось и в расположении деревьев. Он видел яблони, густые и
раскидистые, что росли на небольшом холме в центре сада, обрамляя его
вершину тремя широкими концентрическими окружностями; в их благоуханном
кольце был заключен треугольник из персиковых и абрикосовых деревьев.
Неподалеку высились дубы и буки, и темные их кроны прочерчивали плавно
изогнутую фигуру, напомнившую Конану рассеченный сверху донизу бокал;
самый мощный из дубов, настоящий гигант со стволом, который не смогли бы
обхватить и трое мужчин, рос внутри этого незамкнутого овала. Левее
тянулись вверх золотистые столбы сосен и кедров, оттененные седым
изумрудом асгардских елей; оттуда тянуло пронзительным и чистым запахом
смолы и хвои. Между соснами и линией дубов находилась беседка, увитая
виноградной лозой, толстой, высокой и обильно плодоносящей:
прозрачно-зеленые и густо-фиолетовые гроздья величиной с человеческую
голову свешивались вниз, прямо к полу из гладких кедровых досок.
Еще он заметил родник и небольшое озеро, за которым красовалась пара
исполинских деревьев, вчетверо или впятеро выше самых огромных сосен; они
застыли в прозрачном воздухе словно две чудовищные колонны, и мощные ветви
бросали тень на серебристую водную поверхность. Секвайны, Стражи Неба, как
называл их наставник! Секвайны, что росли в верхнем мире в какой-то
далекой и таинственной земле, лежавшей за просторами Западного океана!
- Сад Учителя! - потрясенно выдохнула Рина.
- Сад Митры, - поправил ее Конан. Он уже сообразил, что тут не было
полного сходства: расстилавшийся перед ними зеленый оазис казался больше,
родник - полноводнее, озеро - шире, и на поляне у яблоневого холма он не
видел пчелиных ульев, хотя мерное гудение насекомых долетало до его ушей.
Но главное было не в том. За зеленой стеной деревьев, ласкавшей глаз
после пурпурных и алых красок нижнего мира, вздымались беломраморные
стены, украшенные циклопическими колоннами; они тянулись вверх, вверх и
вверх, полускрытые мерцающей радужной дымкой, вуалью, наброшенной на
гладкие камни храма, что царил над садом и холмами подобно рукотворной
горе. Ни Конан, ни Рина не могли разглядеть его кровли, тонувшей в
серебристом сиянии, но вход - огромная арка, венчавшая невысокую лестницу
- находился прямо перед ними. К ступеням и арке вела дорожка, обсаженная
по краям цветущим кустарником; гроздья мелких голубых и сиреневых цветов
напоминали об ароматах весны.
- Пойдем? - Конан прикоснулся к плечу девушки, но она, не двигаясь с
места, точно в забытьи шептала:
- Сверкающий алтарь, подобный ограненному бриллианту... колонны в
тысячи локтей... стены, уходящие ввысь... купол, вознесенный над ними,
словно небесный свод...
- Пойдем! - Сильные пальцы киммерийца стиснули плечо Рины, и она
очнулась.
- Нет, подожди! Сначала - к роднику, к озеру... Надо умыться и
отдохнуть.
- Разве ты устала?
- Я - нет! - Девушка раскинула руки, впитывая исходивший от святилища
поток энергии. - Но ты устал и голоден... и, к тому же, нельзя входить в
обитель бога без омовения. Видишь, все, что нужно - перед нами... вода, и
плоды, и мягкая трава, чтобы можно было отдохнуть...
Она уже шла к роднику, струившему хрустальные воды в озеро, и Конан,
с наслаждением вдохнув ароматный воздух, двинулся следом. Зеленые тенистые
кроны сомкнулись над ним, и на мгновение он почувствовал острую и тяжкую
тоску по лесам верхнего мира, по заснеженным горам Киммерии, диким и
просторным гирканским степям, что протянулись от берегов моря Вилайет до
самых кхитайских пределов, по необозримым могучим океанам, чьи волны в
бесконечном круженьи омывали скалы Севера и пески Юга. Увидит ли он снова
красоту земли и торжествующий блеск солнца? Кара Митры могла быть слишком
тяжела...
Но хотя Конан не хотел оттягивать ее, сейчас он подчинился желаниям
Рины. Разумеется, она была права: в обитель бога нельзя входить покрытым
дорожной пылью, с мыслями о пустом желудке и ноющих после долгого пути
ногах. А потому он сбросил в густую траву свой мешок, свои мечи, свой пояс
с опустевшим бронзовым флакончиком, свою тунику и сапоги; сбросил все и
нырнул в озеро, отдавшись ласке прохладных струй.

Время сна они провели в беседке, увитой лозой, расстелив плащи на
полу из кедровых досок. Запасы еды кончились, но среди цветущих деревьев
нельзя было остаться голодным; они набрали целую гору персиков, яблок и
сладкого инжира, виноград же был рядом - стоило только протянуть руку.
Сон освежил Конана, трапеза придала ему сил. Натягивая чистую тунику,
он думал о множестве вещей сразу: о том, что кончился порошок арсайи,
словно отмеренный рукой судьбы; об испытании, которому вскоре подвергнет
его бог; о своей вчерашней просьбе, о молчаливой мольбе даровать Рине то,
что было отнято у него. Еще он размышлял об Учителе и сделанном им
пророчестве, сулившем славное и великое грядущее;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201