здесь, на юге, он достигал поистине циклопических
размеров, и казалось, что его неохватный ствол упирается прямо в
ярко-синее небо, словно мачта затонувшего в этом бесконечном степном
океане гигантского парусника.
Тут, в жаркой степи, повсюду колыхались волны увенчанных пушистыми
метелками высоких трав, иногда склонявшихся под легкими дуновениями
ветерка; только у самых корней дерева беспокойно шелестящее травяное
воинство отступало - здесь всегда была тень, и землю покрывали лишь
подушечки буро-зеленого мха. Под низко нависшей кроной царил приятный
полумрак, ибо безжалостные обжигающие лучи солнца не могли пробиться
сквозь сплетение толстых узловатых ветвей, усеянных огромными перистыми
листьями.
Под гигантским остролистом расположился одинокий путник. Сбросив свой
пыльный плащ, он сидел на толстом, выступающем из земли корне, прислонясь
спиною к стволу; рядом с плащом валялся туго набитый мешок, а поверх его -
длинный меч в потертых кожаных ножнах. Путник этот явно был воином, о чем
свидетельствовали и его на редкость могучее сложение, и оружие; он словно
бы дремал, полуприкрыв глаза, но временами сильные пальцы рассеянно
поглаживали рукоять меча. С виду казался он молодым - лет двадцати или
чуть больше; спадающие до плеч волосы отливали цветом воронова крыла, а
покрытая коричневым загаром кожа выглядела свежей и по-юношески упругой.
...Губы черноволосого великана плотно сжаты, на высоком лбу выступили
еле заметные капельки пота. Да, и в тени дерева очень жарко! Он трет
переносицу и еще шире распахивает на бугрящейся мускулами груди куртку из
тонкой, словно шелк, прекрасно выделанной оленьей кожи; под ней виднеется
нарядная, украшенная богатой вышивкой рубаха. Затем его глаза чуть
приоткрываются - он задумчиво изучает свои поношенные, но все еще
превосходные высокие сапоги, прикидывая, оставить ли их на ногах или
стянуть; однако ленивая истома берет верх - молодой воин снова закрывает
глаза и поудобнее откидывается на жесткий ствол дерева.
Неспешно течет время. Похоже, путника сморил сон: его веки плотно
сомкнулись, а руки расслабленно упали на колени. Ничто не движется вокруг,
только шаловливый ветер порой то взъерошит небрежно рассыпавшиеся по
плечам волосы юноши, то шевельнет завязки его узорчатого пояса. Медленно
колышется сухая, опаленная солнцем трава, о чем-то лениво шепчут листья в
высокой кроне дерева, над уходящим вдаль степным простором словно
невидимое покрывало висит монотонный стрекот кузнечиков.
Однако сон воина недолог. Внезапно он распахивает глаза - синие, как
небо на закате, и холодные, словно поверхность сбегающего с горных круч
ледяного потока. Правда, увидеть нечто подобное тут, на жаркой офирской
равнине, не удастся - лишь на севере, среди холодных снеговых полей,
огибая редкие острова покрытых вечным инеем каменных глыб, текут ледяные
реки.
Проходит миг, и зрачки молодого путника меняют выражение - в них
появляется жесткий стальной отблеск; он вытягивает шею и пристально
смотрит на дальний конец дороги, теряющийся среди желто-зеленого травяного
ковра. И, словно по волшебству, над этой крохотной коричневой ниточкой,
почти неразличимой в струящемся и дрожащем у горизонта мареве, появляется
светлое пятнышко. Темноволосый воин покачивает головой, словно не доверяя
собственным глазам, и рука его вновь касается потертых кожаных ножен.
Постепенно светлое пятнышко увеличивается в размерах, и вскоре он уже
может разглядеть неспешно вышагивающую по дороге странную фигуру. Весьма
нелепую, если не сказать больше! И в самом деле, этот второй
путешественник являет собой весьма занимательное зрелище: его одежда,
обувь, небрежно заброшенное за спину оружие - одним словом, все с ног и до
головы - вызывает недоумение у наблюдающего за ним черноволосого
синеглазого великана.
На невысокой жилистой фигурке пришельца поверх туники болтается
бесформенное белое одеяние - нечто вроде плаща, нижние края которого
украшены кокетливыми кисточками из шерстяных нитей. Его сандалии с
матерчатым верхом настолько посерели от пыли, что определить, каков был их
первоначальный цвет, уже совершенно невозможно; то же самое можно сказать
и о повязке, небрежно охватывающей лоб, из-под которой торчат непослушные
каштановые пряди.
Но взгляд сидящего под деревом воина, почти не останавливаясь на этих
деталях, скользит дальше. Над правым плечом пришельца покачивается рукоять
длинного меча, обтянутая вытертой до блеска кожей. Ножны, в которых
хранится сие грозное оружие, тоже неимоверно длинны - конец их
обнаруживается где-то ниже левого колена путника, так что совершенно
непонятно, каким образом он умудряется вынимать из них клинок. Но это
далеко не все: за другим плечом владельца огромного меча висит туго
набитый походный мешок, почти такой же, как у черноволосого, а рядом с ним
торчат колчан со стрелами и лук, тоже совершенно гигантских размеров.
Игривый степной ветер, развевая складки плаща, выставляет на обозрение
рыцарский пояс на тонкой талии пришельца - великолепный пояс, покрытый
серебристыми стальными чешуйками и имеющий с левой стороны специальную
накладку под меч. Однако сейчас к пропущенным сквозь нее массивным
бронзовым кольцам пристегнут лишь длинный кинжал с рукоятью в виде
оскалившегося демона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201