.. да, два...
Он задумался, медленно кивая головой, словно эти слова нуждались в
подтверждении. Конан терпеливо ждал, тоже прислонившись спиной к шершавому
и теплому стволу; от цветущих яблонь накатывались тягучие и плавные волны
энергии, не будоражившей, а, наоборот, умиротворявшей душу - словно
неторопливые океанские валы, покачивающие двух людей, старого и молодого,
в своих ласковых объятиях. Покой, тепло, свежий аромат листвы, тишина,
нарушаемая лишь птичьим посвистом да жужжанием пчел... Среди этой
благодати странно звучали слова о том, как быстрей и лучше прикончить
человека. Конан, однако, внимал им едва ли не с благоговением; к тому же,
речь шла об убийстве, совершаемом по воле бога, во имя торжества Великого
Равновесия.
- Два меча... - повторил Учитель, похлопывая себя по сухим
мускулистым бедрам. - Если держать их здесь, сын мой, то вытащить оба
разом нелегко... вдобавок, руки пойдут наперекрест, и ловкий мечник
отрубит тебе обе кисти одним ударом... А за спиной - куда удобнее! -
Неуловимо быстрым движением руки старика взметнулись вверх, к плечам,
затем он выбросил их вперед, словно рассекая невидимыми клинками врагов.
Конан невольно вздрогнул, сообразив, что ему не удалось бы парировать этот
выпад - ни с одним мечом, ни с двумя, ни с помощью чудодейственной Силы
Митры, которую он начал постигать. Впрочем, мастерство Учителя не вызывало
у киммерийца ни зависти, ни страха, одно лишь восхищение; все-таки этот
старец был почти что богом, и смертному не стоило мечтать о том, чтобы с
ним сравниться.
Он вспомнил недавнюю схватку - меч против трости - и невольно скривил
губы. Удалось ли ему в самом деле пробиться сквозь защиту наставника? Или
тот поддался, пропустил удар, чтобы вселить уверенность в ученика?..
- Если встретишь воина с двумя клинками за спиной, - внезапно
произнес старец, - это будет, скорее всего, один из наших. Не скажу
наверняка, но скорее всего так... Пошли ему призыв, частицу своей Силы, и
тогда узнаешь...
Конан кивнул; перед мысленным взором его проплыли строгие лица Фарала
и Рагара, потом их сменила лукавая улыбчивая физиономия Маленького Брата.
Кажется, бритунец таскал за спиной меч и лук? Огромный меч и огромный лук,
едва ли не больше его самого...
Вздохнув, Конан улыбнулся и прикрыл глаза; аромат цветущих яблонь и
тихий шелест листвы нагоняли дрему.

Но сад Учителя служил не только местом прогулок и бесед; иногда они
занимались здесь, и всякий раз Конана ожидало новое чудо.
В первые дни его нередко охватывало сомнение, можно ли назвать садом
этот зеленый оазис, прилепившийся на безжизненном каменистом склоне.
Фактически, эта обширная роща - почти две тысячи шагов в длину и две сотни
в ширину - состояла из нескольких садов, и все деревья, кусты и травы, что
росли тут, поражали огромными размерами и цветущим видом. Это казалось
странным, ибо единственный родник, бивший из скалы в западной части сада,
рядом с маленьким огородиком, явно не предназначался для орошения; его
воды попадали в неглубокую округлую выемку в камне, и ни одна струйка из
этого озерца не тянулась к пышной растительности и сочной изумрудной
траве.
Когда Конан спросил наставника о причинах столь удивительного
благоденствия, царившего в саду, старик поднял глаза к палящему
безоблачному небу и сообщил, что на то была - и есть! - воля всемогущего
Митры, посылающего ночами теплые дожди. Великий бог пожелал, чтобы на этом
клочке земли меж гор и бесплодной пустыней все цвело, росло, плодоносило,
благоухало - и, промыслом его, так и случилось. Омм-аэль!
В истинности этого утверждения сомневаться не приходилось - как и в
том, что никто не сумел бы счесть всех молчаливых обитателей зеленого
оазиса на склоне горы. Их количество казалось беспредельным! И росли они в
весьма причудливом порядке.
Тут были фруктовые деревья, усыпанные яблоками, золотистыми
зингарскими апельсинами, гранатами из Аргоса, сливами, персиками, крупными
синеватыми фигами... Подобного изобилия Конан не видел даже в тщательно
лелеемых дворцовых садах восточных владык! Рядом с яблонями, сливами и
финиковыми пальмами тянулись к небу темно-зеленые свечи кипарисов и
стройные сосны с киммерийских гор; раскидистые аквилонские дубы простирали
свои узловатые ветви над зарослями сирени, акаций и бамбука; мощные стволы
вязов и кленов темнели рядом с белыми колоннами берез с Пиктского
Побережья; горьковатый запах осин с унылых гиперборейских холмов
смешивался с благоуханием цветущих магнолий. Это казалось невероятным, но
это было так! Юг и север, запад и восток сошлись в этом забытом людьми
краю, мирно сосуществуя под жарким солнцем пустыни!
В расположении деревьев чувствовалась странная система, которую не
мог постичь варварский ум киммерийца. К примеру, раскидистые яблони росли
на небольшом холме в центре сада, обрамляя его вершину тремя
концентрическими окружностями; в их благоуханном кольце был заключен
треугольник из десятка персиковых и абрикосовых деревьев. Дубы и буки
образовывали плавно изогнутую фигуру, напоминавшую Конану рассеченный
сверху донизу бокал; самый мощный из дубов, настоящий гигант со стволом,
который не смогли бы обхватить и трое мужчин, рос внутри этого
незамкнутого овала. В одном уголке этого странного сада витали
пронзительные и чистые запахи смолы и хвои;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201