Катерина стала уделять все меньше и меньше времени ребенку, ее
заменила новая няня. Миссис Бэйлок и в самом деле была прекрасной
гувернанткой, и ребенок полюбил ее. Одно только тревожило и казалось даж
е
неестественным: мальчик предпочитал ее общество обществу своей собств
енной
матери. Все слуги замечали и обсуждали это, им было обидно за хозяйку,
которую новая няня вытеснила из сердца сына. Им хотелось, чтобы миссис
Бэйлок уехала. Но вместо этого ее положение укреплялось с каждым днем, а

влияние на хозяев дома усиливалось.
Катерина чувствовала то же самое, но не могла что-либо изменить. Она
не хотела показывать ревность к человеку, которого любил ее ребенок. Она

чувствовала себя виноватой в том, что однажды лишила Дэмьена любимого

друга, и не хотела, чтобы это повторилось. Когда в конце второй недели
миссис Бэйлок попросила перевести ее в комнату напротив спальни Дэмьен
а,
Катерина согласилась. Наверное, у богатых так бывает всегда. Сама Катери
на
воспитывалась в более скромной семье, и только мать была ее единственны
м
другом и защитником. Но здесь жизнь иная. Она была хозяйкой огромного
дома, и, возможно, пришло время для подобных поступков.
Вновь обретенная свобода использовалась Катериной в полной мере: по
утрам она занималась благотворительностью, днем посещала чаепития, на

которых велись беседы о политике. Муж одобрял ее занятия. Катерина
перестала быть хрупким цветком - она стала львицей, обладающей такими
энергией и уверенностью, которых он раньше никогда в ней не замечал.
Именно такую жену он мечтал иметь, и, хотя резкая перемена ее характера
слегка обеспокоила его, он никоим образом не мешал ей. Даже в постели она

стала другой - более возбужденной и страстной. Торн не понимал, что это
было скорее выражение отчаяния, чем желания.
Работа Торна занимала все его время, с назначением в Лондон он стал
центральной фигурой по вопросам нефтяного импорта. Президент США очен
ь
рассчитывал на результаты его встречи с нефтяными шейхами. Через нескол
ько
недель Торн должен был лететь в Саудовскую Аравию, но один, потому что
арабы считали присутствие женщин в деловой поездке проявлением мужск
ой
слабости.
- Я не могу понять этого, - сказала Катерина, когда он ей все
объяснил.
- Это часть их культуры, - ответил Торн. - Я еду в их страну и должен
считаться с национальными обычаями.
- А они не должны считаться с тобой?
- Конечно, должны.
- Но я ведь тоже часть культуры!
- Катерина...
- Я видела этих шейхов. Я видела женщин, которых они покупают. Куда
бы они ни шли, вокруг них всегда вертятся проститутки. Может быть, они и
от тебя ждут того же?
- Честно говоря, я не знаю.
Они разговаривали в спальне, было уже поздно - не самое лучшее время
для споров.
- Что ты имеешь в виду? - тихо спросила Катерина.
- Это очень важная поездка, Кэти.
- И если они захотят, чтобы ты спал с проституткой...
- Если они захотят, чтобы я спал с их евнухом, я буду спать с их
евнухом! Ты знаешь, ЧТО поставлено на карту.
Катерина с трудом нашла в себе силы ответить.
- А какова моя роль в этом? - тихо спросила она.
- Ты будешь здесь. То, что делаешь ты, не менее важно.
- Мне не нужен твой покровительственный тон!
- Я просто хочу, чтобы ты поняла...
- Что ты спасешь мир, если будешь делать то, что они захотят?
- Можно сказать и так.
Она взглянула на него пристально. С неприязнью.
- Наверное, все мы проститутки, Джереми. Ты - для них, а я - для
тебя. Поэтому пошли в постель.
Он нарочно пробыл в ванне долгое время, надеясь, что, когда вернется,
жена уже будет спать. Но она не спала. Она ждала его, и Торн ощутил в
воздухе запах духов. Он сел на кровать и долго смотрел на нее. Наконец она

улыбнулась и сказала:
- Извини меня. Я все понимаю.
Она взяла его голову и притянула к себе. Потом они стали заниматься
любовью, но совершенно по-новому. Катерина отказалась двигаться, но не
отпускала мужа, прося, заставляя его довести все до конца. Когда все было

закончено, она расслабила руки, и он посмотрел на нее с болью и смятением.

- Иди и спасай мир, - прошептала Катерина. - И делай все, что они
тебе прикажут.
В эту ночь Торн не мог заснуть, он сидел у застекленной балконной
двери и любовался лунной ночью. Он видел лес, онемевший и застывший,
словно некое сонное существо.
Но лес не спал, и Торну вдруг почудилось, будто кто-то смотрит на
него. Торн подошел к порогу, взял бинокль и приставил его к глазам.
Сначала он не видел ничего, кроме темноты. И вдруг заметил глаза! Два
темных светящихся уголька, отражающих свет луны, близко поставленные,

темно-желтые. Они были направлены в сторону дома. Торн содрогнулся,
опустил бинокль и отступил назад. Он оставался некоторое время в комнат
е,
потрясенный увиденным, а потом босиком спустился по лестнице к входной

двери и медленно вышел на улицу. Было совсем тихо, даже сверчки замолчали.

Торн снова двинулся вперед, как будто его что-то влекло к лесу. В чаще он
остановился. Никого не было. Два светящихся уголька исчезли. Он повернул
ся
и угодил ногой во что-то теплое и мокрое. У Торна перехватило дыхание, он
отступил в сторону и склонился над землей. Это был мертвый кролик, только

что убитый. Головы у зверька не было...
На следующее утро Торн встал пораньше и спросил Гортона, продолжает
ли тот ставить ловушки на кроликов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248