- Боюсь, что это опять та женщина, сэр. Юноша зевнул, пока Бухер
пробегал взглядом текст записки.
- Она пишет, что присутствовала при твоем рождении, - повернулся к
собеседнику Бухер. Джордж пожал плечами.
- Она торчит здесь уже целую неделю, сэр. Это начинает утомлять.
Бухер вновь взглянул на юношу:
- Она, видимо, жаждет получить от тебя последнее благословение?
Тот снова зевнул. Бухер скомкал записку и швырнул ее в огонь.
- Приведите ее. Только убедитесь сначала, что она действительно та,
за кого себя выдает.
- Хорошо, сэр.
Дворецкий вышел, а юноша обратился к Бухеру:
- А ты уверен насчет Бредли?
Бухер вздохнул. Юноша был просто одержим. Похоже, ничего, кроме дел,
не занимало его. Никакие события, что могли взволновать любого другого

отрока, не касались холодного ума этого человека. Однако это говорило
только в его пользу.
Дверь снова открылась, и перед ними появилась старуха. Лицо ее
избороздили глубокие морщины. Старуха сидела в инвалидной коляске, ноги

ее были укутаны каким-то грубым пледом, а на худых согбенных плечах
болтались остатки шали. Суставы на руках были такими разбухшими, что
казалось, будто пальцы срослись. Ни шаль, ни плед не могли скрыть ее
хрупкости. Бухер вдруг подумал, что старуха весит, наверное, никак не
больше восьмидесяти фунтов. Старуха коснулась кнопки на подлокотнике, и

коляска, заскрипев, подъехала поближе и остановилась у стола. Старуха
вперила в юношу взгляд. Потом ухватилась за пару костылей, прикрепленных

к коляске, и с трудом поднялась. Бухер двинулся было ей навстречу, чтобы
помочь, но она только отмахнулась от него. Кости у нее затрещали при
попытке распрямиться, и когда она встала, наконец, в полный рост, лицо
ее оказалось вровень с лицом юноши.
- Я Мэри Ламонт, - представилась старуха. - Я была медсестрой и
присутствовала при твоем рождении. Юноша молчал.
- В тот момент, когда ты появился, у меня начался приступ артрита, и
с тех самых пор боль не отпускает меня. Я принимаю лекарства, но от них
мне еще хуже. Во сне мне кажется, что это Бог наказывает меня.
- Он может, - промолвил юноша.
- Я не в силах дольше терпеть эти муки и скоро сведу счеты с жизнью.
Но прежде, чем умереть, я хотела видеть тебя. Хоть раз глянуть на то,
чему я помогла появиться на свет.
Юноша широко распростер руки и повернулся в профиль.
- Надеюсь, ты довольна.
Старуха двинулась, и вновь раздался скрип ее костей.
- Не благословишь ли ты меня?
Юноша поднялся со стула и в упор взглянул на скрюченную фигуру у
старой женщины. Он опустил на ее лоб руки, и она прикрыла глаза. И
вдруг, вздрогнув, посмотрела на него:
- Я всю жизнь служила ему. Я помогла и при твоем рождении, и ради
твоего отца убила младенца.
Пальцы юноши впились в ее кожу, и лицо его исказилось гримасой
негодования.
- Я присутствовала на том сборе, когда отец твой приказал перебить
всех младенцев, родившихся в один день с Сыном Божьим. Я выполнила свой
долг и всегда надеялась...
- И на что же ты надеялась? - резко перебил юноша ледяным тоном.
- Я надеялась, что именно мне удастся уничтожить Божье Дитя.
- Так вот, твоя надежда умрет с тобой вместе, - яростно отрезал юноша
и сделал шаг назад, брезгливо вытирая о рубашку руки, будто они касались

яда.
- Вы предали его. Вы все предали его. Сын Божий до сих пор жив. День
за днем изливает он на человечество свое снисходительное внимание, свою

добренькую, лишенную плотских радостей любовь. И влияние его час от часу

возрастает. Он всегда настороже и ожидает меня.
Сын Дэмьена отступил назад, брызжа слюной прямо в лицо старой
женщине.
- Вы предали его, и вы предаете меня.
Старуха беззвучно разрыдалась, слезы струились по глубоким морщинам,

собираясь в уголках рта. Она подняла скрюченную руку, чтобы отереть их.
Тут юноша снова в упор глянул на нее.
- И ты полагаешь, будто твоя боль - это проделки Бога? - Он покачал
головой. - Нет. Бог наказывает человечество за многие грехи. Мой же отец
ни за что не карал. Только за предательство. Только этого он не прощал.
Не простил и тебе.
Старуха с мольбой глядела на юношу.
- Но я все исполнила, что от меня требовали. Я больше ничего не могла
сделать. Что же еще?.. Юноша отвернулся от нее:
- Убирайся отсюда.
Старуха сделала шаг назад и рухнула в кресло-коляску. Ничто более не
сдерживало ее слез.
- Пожалуйста, прости меня, - рыдая, просила она.
- Вы предали его. - Он повернулся спиной к старухе. - И пусть душа
твоя навеки погрузится в мертвое море лицемерия.
Стон вырвался из старческой груди, и Бухер бросился было к коляске.
- Оставь ее, - сухо приказал юноша. - Пусть катится отсюда.
Бухер застыл на месте, раздираемый желанием хоть как-то успокоить
старую женщину и страхом перед силой этого юноши.
Старуха развернула коляску и медленно направилась к двери. В
напряженной тишине раздавалось поскрипывание колес и старушечье
всхлипывание. Затем дверь захлопнулась.
Поль взглянул на юношу:
- Тебе не кажется?..
Оборвав Бухера на полуслове, сын Дэмьена стремительно прошел мимо
него и покинул столовую. Внутри у него клокотала ненависть.

Глава 3

Добравшись до такси, она уже вполне овладела собой. Старуха даже
улыбнулась пару раз шоферу и всю дорогу болтала с ним о каких-то
мелочах. Машина притормозила у ее дома. Старуха очутилась, наконец, в
своей квартире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248