Ее тело тяжело полетело вниз, остановилось, удерживаемое канатом, а
потом безвольно повисло. Чесса была мертва.
Люди на лужайке ошеломленно глядели, как маленькое тело раскачивается

в такт карусельной музыке. И тут раздался крик ужаса. Кричала Катерина, и

четыре человека рванулись к ней, успокаивая и помогая войти в дом.
Дэмьен остался один в своей комнате. Он глядел на пустую лужайку, где
стояли только рабочие и продавцы, уставившись наверх, куда поднялся по

лестнице мрачный полицейский, чтобы перерезать веревку. Тело упало вни
з,
задев головой кирпичную кладку. Разбитое, оно лежало на траве, глаза Чесс
ы
глядели в небо, а на лице продолжала сиять нарисованная клоунская улыбка
.


Дни перед похоронами Чессы были мрачными. Небо над Пирфордом стало
серым и постоянно содрогалось от далекого грома. Катерина проводила вс
е
время в одиночестве в темной гостиной, уставившись в никуда. Из
письменного сообщения следователя выходило, что у Чессы в крови перед

смертью был высокий уровень бенадрила, лекарства против аллергии, но эт
о
только добавило неясности. Все вокруг только и говорили о самоубийстве

няни. Чтобы не давать репортерам пищи для всяческих домыслов по поводу

происшедшего, Торн оставался дома, посвящая свое время жене. Он очень
боялся, что она впадет в то состояние, которое мучило Катерину несколько

лет назад.
- Ты вся извелась, дорогая, - сказал он однажды, войдя в гостиную. -
Ведь Чесса не была членом нашей семьи.
- Была, - тихо ответила Катерина. - Она говорила мне, что хотела бы
всегда жить с нами.
Торн покачал головой.
- Видимо, она передумала. - Он не хотел, чтобы его слова прозвучали
бездушно, и боялся встретиться с Катериной взглядом в темноте.
- Извини, - добавил он, - но мне не нравится, что ты в таком
состоянии.
- Я во всем виновата, Джереми.
- Ты?
- На дне рождения был один момент...
Торн пересек комнату и сел рядом.
- На нее все обращали внимание, - продолжала Катерина, - и я начала
ревновать. Я забрала у нее Дэмьена, потому что сама хотела быть
центральной фигурой.
- По-моему, ты к себе слишком строга. У девушки была расстроенная
психика.
- И у меня тоже, - проговорила Катерина. - Если для меня так важно
быть в центре внимания.
Она замолчала. Все уже было сказано. Торн обнял ее и подождал, пока
она не заснула. Сон ее был похож на тот, который он наблюдал во времена,
когда она принимала либриум, и Торн подумал, что, может быть, смерть Чессы

ее так потрясла, что она опять стала его принимать. Он просидел так около

часа, а потом аккуратно взял жену на руки и отнес в спальню.
На следующий день Катерина пошла на похороны Чессы и взяла с собой
Дэмьена. Народу было очень мало, только семья девушки и Катерина с
Дэмьеном. Все происходило на маленьком кладбище в пригороде. При обряде

присутствовал лысеющий священник, который читал отрывки из священног
о
писания и держал при этом над головой сложенную газету, спасаясь от
моросящего дождя. Торн отказался присутствовать на похоронах, опасаяс
ь
общественного мнения, и предупредил Катерину, чтобы та тоже не ходила. Но

она не послушалась, так как любила девушку и хотела проводить ее в
последний путь.
За оградой кладбища толклись репортеры, сдерживаемые двумя морскими

пехотинцами-американцами, которых в последнюю минуту прислал из посоль
ства
Торн. Среди газетчиков был и Дженнингс. Закутанный в черный непромокаем
ый
плащ, обутый в высокие сапоги, он основательно устроился в дальних
деревьях, наблюдая оттуда за церемонией с помощью длиннофокусного
объектива. Это был даже не объектив, а некое чудовищное сооружение,
установленное на штативе. С такой штукой можно было запросто
сфотографировать спаривающихся мух на Луне. Репортер аккуратно перево
дил
объектив с одного лица на другое: семья в слезах, Катерина в состоянии
прострации, рядом с ней ребенок, беспокойный, возбужденный, с горящими,
воспаленными глазами.
Именно ребенок заинтересовал Дженнингса, и он стал терпеливо
поджидать момента, когда можно будет щелкнуть затвором. Такой случай
представился. Блеск в глазах и выражение лица Дэмьена изменились, как
будто что-то испугало мальчика, но через минуту он опять был спокоен.
Глаза Дэмьена были обращены в сторону дальнего угла кладбища. Дженнинг
с
перевел туда свой телескопический объектив, но ничего, кроме надгробны
х
плит, не увидел. Затем вдали что-то шевельнулось. Темный, расплывчатый
предмет возник в объективе, и Дженнингс навел резкость. Это был зверь.
Собака. Огромная и черная, с глубоко посаженными на узкой морде глазами.

Нижняя челюсть пса выступала вперед, обнажая зубы. Никто больше не замет
ил
ее. Собака замерла, а Дженнингс проклинал себя за то, что зарядил
черно-белую пленку: желтые собачьи глаза делали всю сцену страшной и
таинственной. Он поставил диафрагму так, чтобы на фотографии они казали
сь
совсем белыми, затем перевел объектив на мальчика и щелкнул затвором.
Для подобной сцены стоило потратить утро, и, упаковывая аппарат,
Дженнингс почувствовал себя вполне удовлетворенным, но не совсем
спокойным. Он поглядел на вершину холма - гроб уже опускали в могилу.
Собака и ребенок казались издали крохотными, но их бессловесная связь бы
ла
очевидной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248