Они также время от времени
аплодировали.
А Грэхем продолжал:
- Какие политические дебаты смогут иметь маломальское значение в
выжженной пустыне?
- Никакие! - хором отвечала толпа.
- А какой смысл в дискуссиях о различных формах существования
человечества, если планета превращена в свалку?
- Никакого! - толпа согласилась снова. Старик приподнял руки, и
Лабрадор на поводке тоже вскочил на лапы.
- Возможно, многие из вас знают, что я - человек не религиозный, -
объявил Грэхем. - И тем не менее, я процитирую вам слова из Второго
послания апостола Павла к Тимофею. - Старик откашлялся, а его собака
принялась слегка царапать когтями деревянное покрытие.
Бухер увидел, как Дэмьен вдруг перевел свой немигающий взгляд на
Лабрадора и уже не сводил с того глаз.
А Грэхем начал цитировать апостола Павла:
"Знай же, что в последние дни наступят времена тяжкия. Ибо люди будут
самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям
непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны,
клеветники, невоздержанны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы,
напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы".
Пока он говорил, собака-поводырь вскочила вдруг на задние лапы, а
передними как-то странно замахала перед своей мордой. И тут же начала
принюхиваться. Бухер сидел, что взгляд Лабрадора прикован к глазам
Дэмьена.
Грэхем тем временем продолжал:
- Я призываю всех верующих молиться своим богам, а тех, кто не верит
- как следует подумать, напрячь свой пылкий ум.
Происходящее на помосте фиксировалось телевизионными камерами и
транслировалось на мониторах, так что все присутствующие могли
наблюдать, как Лабрадор все яростнее скребет когтями помост и шерсть на

нем поднимается дыбом. Из оскалившейся пасти собаки закапала слюна.
- То, о чем я здесь говорю, - заметил Грэхем, - старо, как мир. Но
сложившаяся ситуация требует от всех нас...
В этот момент мощная собака прыгнула на своего хозяина, и ее тяжелые
челюсти сомкнулись на его лице. Старик повалился на спину, запутавшись

ногой в микрофонном шнуре, и его сдавленный крик эхом разнесся над
площадью.
Никто не успел и пошевелиться, а рабочие по обеим сторонам помоста
словно остолбенели. Как пригвожденные к месту, стояли они, не в силах
что-либо сделать.
А Лабрадор отпрыгнул назад, увлекая за собой старика. Тот с трудом
поднялся на ноги, так как ремешок, накинутый на запястье, тянул его.
- О Боже, - простонал еле слышно Грэхем, но даже его шепот был слышен
над застывшей в ужасе толпой. Старик провел рукой по лицу, и те, кто
стоял поближе к помосту, увидели, как по пальцам Грэхема заструилась
кровь.
Телеоператор, действуя автоматически, дал крупный план, и толпа
ахнула, увидев окровавленное с обвисающими клочьями кожи, лицо Грэхема.

Одна дужка очков зацепилась за ухо, и общему взору предстали пустые
глазницы, которые старик пытался прикрыть непослушными пальцами.
Рабочие уже бежали к нему, но тут Лабрадор снова отыскал глазами
кого-то в толпе и мгновенно прыгнул к краю платформы, увлекая за собой и
старика.
В толпе раздался истерический женский крик. Но животное уже взлетело
над помостом, и вслед за ним - Грэхем. Судорожно хватаясь за воздух, он
рухнул на площадь возле помоста. Телекамеры продолжали работать, а
включенный микрофон разносил над толпой его мучительные крики до тех

пор, пока старик не затих. На экране монитора возникла разбитая голова
старого ученого.
Толпа в ужасе всколыхнулась, затем снова воцарилась мертвая тишина, и
только микрофонный провод, словно пуповина, связывал помост с телом
Грэхема.
Первым шевельнулся Дэмьен. Резко обернувшись, он вперил свой взгляд в
гнедую лошадь под полисменом, застывшую футах в тридцати от них. Это
была самая крупная лошадь из десяти животных, что разделили толпу на две

половины, образуя широкий проход прямо к Уайт-холлу.
Лошадь дернулась. Полицейский нахмурился и сильнее сдавил ногами бока

лошади. Но это не помогло, тогда он натянул поводья.
Безумными глазами уставилось животное на Дэмьена. Ноздри лошади
раздувались, ее крупные зубы обнажились, и она тихонько заржала, словно

призывая к себе поодаль стоящих животных. Те, как по команде,
развернулись по направлению головной колонны, возле которой стоял
Дэмьен.
Какое-то мгновение первая лошадь оставалась в неподвижности, и только

глаза ее расширялись и расширялись от ужаса. Затем она лягнула воздух
задней ногой и, передернувшись всем корпусом, рванула вперед, увлекая за

собой остальных лошадей.
От неожиданности трое полисменов тут же оказались под конскими
копытами, другим удалось удержаться в седле. И как ни пытались они
натягивать поводья или кричать что есть мочи, ничего не помогало.
Первыми жертвами в толпе оказались парень и девушка с плакатами в
руках. Их сдавленные крики слились с сочувственными возгласами людей,

окруживших тело Грэхема.
Обезумевшие, растоптавшие своих седоков лошади во весь опор неслись
на толпу. А удержавшиеся всадники напоминали средневековых рыцарей,
боровшихся с чудовищами, в которых вселился дьявол. Однако все усилия
полисменов оказались напрасными. Бухер разглядел, как одна из лошадей, с

ходу перемахнув через барьер, подмяла под себя несколько молодых людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248