- Он похож на маленького марсианина, - сказал как-то Гортон своей
жене, - как будто его прислали сюда изучать человечество.
- Мать в нем души не чает, - ответила она. - Не вздумай сказать ей
что-нибудь подобное.
- Я не имел в виду ничего плохого. Просто он немного странный.
И еще одно было необычно: Дэмьен редко пользовался голосом. Радость
он показывал широкой улыбкой, отчего на щеках проступали ямочки. Когда о
н
грустил, то молча плакал. Однажды Катерина сказала об этом врачу, но тот
успокоил ее, рассказав об одном ребенке, который не говорил до восьми лет,

а однажды произнес за обедом: "Я не люблю картофельного пюре". Мать в
изумлении спросила, почему же он молчал все это время? На что мальчуган
ответил, что говорить не было необходимости, поскольку раньше пюре никог
да
не подавали.
Катерина рассмеялась и успокоилась насчет Дэмьена. В конце концов
Альберт Эйнштейн не говорил до четырех, а Дэмьену было только три с
половиной. Кроме его поразительной наблюдательности и молчаливости, в

остальном он был совершенным ребенком, достойным плодом идеального сою
за
Катерины и Джереми.



3

Человек по имени Габер Дженнингс родился под созвездием Водолея. По
гороскопам выходило, что во время его рождения произошло сближение дву
х
небесных тел - Урана и прибывающей Луны. Он всегда отличался
отвратительной прической и настойчивостью, доходящей до умопомрачени
я.
Дженнингс был фанатиком в своей работе - работе фоторепортера. Как кошка,

выслеживающая мышь, он мог днями лежать в засаде и ждать момента ради
одной-единственной фотографии. Его и держали на работе как мастера
"оригинального жанра". Он знал, где и когда надо быть, чтобы получить
такие фото, какие никто из его коллег не добудет. Репортер жил в
однокомнатной квартире в Челси и редко позволял себе роскошь носить до
ма
носки. Но относительно своих фотографий он был так же щепетилен, как Солк

в поисках лекарства от полиомиелита.
В последнее время его внимание привлек американский посол в Лондоне.
Это была достойная цель, хотя бы из-за его идеального лица. Занимается ли

он сексом со своей женой, и если да, то как именно? Дженнингс заявил, что
хочет показать их, как он говорил, "ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ КАЧЕСТВА", хотя на самом
деле ему мечталось нарисовать всех в наихудшем свете. Чем же они лучше
его? Может быть, посол покупает неприличные журналы, а может, у него есть
девочка на стороне? Вот эти-то вопросы и интересовали Дженнингса. Хотя
ответов на них пока что не было, оставалась надежда, и был смысл ждать и
наблюдать.
Сегодня он должен был идти в Пирфорд. Возможно, фотографий не будет,
потому что там и без него будет хватать фотографов и гостей, но он сможет

пронюхать все ходы и определить, кого из слуг можно кутать за пару фунтов.

Дженнингс встал рано утром, проверил фотоаппараты, протер линзы
салфеткой, а потом ею же выдавил прыщ на лице. Ему было уже тридцать
восемь, но прыщи на коже до сих пор преследовали его. Видимо, это было
следствием работы - репортер постоянно прижимает камеру к лицу. Он вытащ
ил
одежду из-под кровати и облачил в нее свое худое тело.
Перед самым отъездом он порылся в бумагах, отыскивая листок с
приглашением. В Пирфорде должно было состояться празднество в честь дн
я
рождения: сыну Торна исполнялось четыре года, из всех районов гетто в
сторону Пирфорда уже направились автобусы, переполненные сиротами и

детьми-калеками.
Вести машину по пригороду было легко, и Дженнингс решил покурить
опиума, чтобы немного расслабиться. Через некоторое время ему показалос
ь,
что дорога сама катится под колеса, а машина стоит на месте, и он позабыл
о действительности, полностью отдав себя закоулкам своего подсознания.
Его
воображение походило на картинки в красочном комиксе, где главным
действующим лицом был он сам.
В миле от поместья Торнов стояли полицейские, наблюдавшие за машинами

и проверявшие пригласительные карточки. Дженнингс тупо глядел вперед, п
ока
они изучали его приглашение. Он уже привык к этому и знал, что не надо
придавать себе чересчур уж достойный вид, будто его карточка не может бы
ть
поддельной.
В конце концов он оказался перед большими коваными воротами и
постарался стряхнуть с себя опиумный дурман. Во всем поместье бушевал

великолепный карнавал: лужайки были разукрашены и кипели жизнью, детиш
ки
шныряли между цирковыми палатками и каруселями, а мимо вышагивали
лавочники, предлагая всем сладости и фрукты. Их голоса заглушала органн
ая
музыка, под которую дети поднимались и опускались на качелях, оседлав
розовых лошадок и лебедей. Здесь же была палатка предсказательницы
будущего, и многие известные в Лондоне люди уже заняли к ней очередь.
Маленькие шотландские пони бегали без привязи по поместью, и был здесь

даже маленький слоненок, разрисованный красными яблоками и охотно
принимающий орехи из рук веселых ребятишек. Повсюду шныряли, обезумев о
т
удачной вечеринки, фотографы, но Дженнингсу здесь фотографировать был
о
нечего. Разве что фасад здания. Кирпичную стену, которая для всех
остальных казалась настоящей.
- Что с тобой, коллега? Кончилась пленка?
Это был Гоби, неизменно представляющий "Геральд Ньюс". Он судорожно
заправлял новую ленту, опершись о столик с горячими сосисками, когда
Дженнингс подошел к нему и небрежно загреб изрядное количество еды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248