Я не совсем
уверен, что мне удалось выстроить его отрывочные воспоминания,
прерывавшиеся бредовыми видениями, в правильной
последовательности, но похоже, что путешествие, в котором он
принимал участие, казалось ему чем-то из ряда вон выходящим.
Странными представлялись ему и цель этой поездки, и присутствие
на корабле Всемогущего, привыкшего, если я не ошибаюсь,
передвигаться в пространстве и даже во времени каким-то иным
способом. Из расплывчатых, разрозненных образов, которые
осаждали угасавшее сознание Ксомича и являли собой по большей
части горячечные видения, я вычленил и удержал в памяти лишь
самые яркие, имевшие наиболее отчетливые формы и явно
относившиеся к реальной жизни. Но воспоминания несчастного то и
дело смешивались, наслаиваясь одно на другое. Я смог понять
лишь, что он думал о каком-то городе, именуемом Янкора, об
ужасном шторме, разразившемся на море, и о внезапном потоке
ярчайшего света, ослепившем его. Это, конечно, могла быть
молния, но мне все же думается, что дело обстояло иначе.
Капитана судна и почти всех матросов и воинов смыло за борт.
Потом корабль разбился о скалу. - Отец Тулли на мгновение умолк
и покачал головой. - Не уверен, однако, что воспоминания
Ксомича были хронологически точны. Я полагаю, что команда
корабля была сброшена в море до того, как этого беднягу
ослепила вспышка яркого света.
- Почему? - спросил Боуррик.
- Простите, ваше сиятельство, я немного забежал вперед, -
ответил Тулли. - Сперва я хотел бы объяснить, почему мне
представляется очевидным, что человек этот проник сюда из
другого мира.
Этот Ксомич вырос и возмужал в стране, которой правили
могущественные военачальники. Он принадлежал к расе воинов,
бороздивших моря на боевых галерах. Вот только что это были за
моря? Что за народы населяют их берега? Насколько мне известно,
в наших сагах и хрониках не содержится упоминаний о них и им
подобных. Его посещали и иные видения, которые могут служить
гораздо более убедительным доказательством правоты моих
выводов. Перед его угасавшим взором возникали огромные города,
населенные бессчетными тысячами людей. Таких скоплений народа
не сыскать даже в Великом Кеше, что уж и говорить о нашем
Королевстве! Он вспоминал о непобедимых армиях, готовившихся к
походам, о палаточных лагерях, раскинувшихся на необозримых
равнинах, он представлял себе городские гарнизоны, намного
превосходящие численностью и вооружением Западные армии нашего
властителя.
- И все же, - пробасил вдруг Элгон, - почему ты так уверен,
что он явился сюда не из-за... - Он запнулся и с видимым
усилием выговорил: - Не из-за Безбрежного моря? - Конюший,
которому данное предположение еще так недавно казалось нелепым
и вздорным, счел его однако более правдоподобным, чем теория
Тулли о внемидкемийском происхождении чужеземца.
Тулли бросил в его сторону раздраженный взгляд и слегка
повысил голос:
- Я рассказал вам еще далеко не все. Будь любезен, мастер
Элгон, до поры до времени придержать язык за зубами. Я стал
невольным попутчиком Ксомича в его мысленном путешествии в
родные земли. Он отчетливо представил себе животных, которые
любому из нас с вами могли бы лишь пригрезиться в ночном
кошмаре. У них по шесть ног, и соплеменники Ксомича запрягают
их в телеги и повозки. Есть там и другие существа, которые
выглядят как нечто среднее между нашими насекомыми и
пресмыкающимися, но при этом обладают даром речи! В стране,
откуда он родом, похоже, почти круглый год стоит иссушающая
жара. Перед самой своей кончиной, когда взор его уже застилала
смертная пелена, он вспомнил свое солнце, и оно яркими, жгучими
лучами осветило последние мгновения его жизни. Так вот, их
солнце, каким видел его Ксомич, а вместе с ним и я, гораздо
больше нашего и имеет какой-то странный зеленоватый оттенок.
Нет, - заключил отец Тулли, покачав головой, - человек этот
вовсе не житель нашей планеты.
Присутствующие не могли не поверить в правдивость его слов,
настолько убедителен был тон, каким он произнес их. Спокойная
уверенность отца Тулли произвела на них гораздо более гнетущее
впечатление, чем если бы он поведал о воспоминаниях чужеземца с
надрывом, горестными восклицаниями и заламыванием рук.
В просторном помещении воцарилось мрачное, тягостное
молчание. Каждый из собравшихся на свой лад осмысливал
услышанное. Оба мальчика, стоявшие возле массивных дверей,
понурились и боялись даже шелохнуться. Никто не решался
заговорить, словно опасаясь, что любые вопросы и обсуждения
придадут рассказу отца Тулли угрожающе реальные очертания,
тогда как безмолвное неприятие, напротив, поможет забыть о
тревожном известии или отнестись к нему, как к не
заслуживающему внимания предсмертному бреду чужеземца по имени
Ксомич.
Встав из-за стола, Боуррик подошел к окну, из которого
открывался вид на высокую стену замковой башни. Он устремил на
нее неподвижный взор, словно надеясь, что трещины старинной
каменной кладки сплетутся в слова, которые составят ответы на
мучившие его вопросы. После долгого раздумья он обернулся и
отрывисто спросил:
- Как они проникли к нам, Тулли?
Священник пожал плечами:
- Возможно, Кулган сумеет объяснить нам это. Насколько я
могу судить, события развивались в следующем порядке:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193